"Николай Климонтович. Против часовой (Святочный роман)" - читать интересную книгу автора

преподавала постылую неусвояемую физику. Нелька была не в состоянии
выучиться даже дробям, а Наташа, из уважения к учительнице, была
хорошисткой: и по электричеству, и по механике.
Запомнилось, что, когда они сидели за чаем с крыжовенным вареньем -
предыдущим летом под Свердловском был отчего-то небывалый урожай
крыжовника, - учительница спросила шутя: что, все уж позабыли? И
Наташа храбро сказала, что помнит кое-что даже из оптики: интерференцию
и дифракцию. И чем они отличаются? И Наташа бойко ответила, не ошиблась. А
вот теперь она, конечно, уже не помнила, ни что такое дифракция, ни что
такое интерференция...
В тот день - оставалось всего ничего до отъезда, и Наташе не сиделось,
почти не спалось, хотелось скорее вырваться в Москву - она вызвалась сходить
за молоком. И насилу уговорила мать, что ей это только в охотку - за молоком
нужно было вставать спозаранку и стоять не меньше часа в пенсионерской
очереди, ждать цистерну, в магазинах в те годы было шаром покати. Наташа и
от денег отказалась, мол, не надо, мама, какие пустяки...

Их улица Маяковского, начинаясь от центральной Ленина, чуть
скривившись, доходила до самой вокзальной площади. Причем Ленин стоял по
обоим концам: в центре большой, белый, у вокзала помельче, бронзовый. И по
их району всегда шлялись цыганки. Чтобы добраться до места, куда привозили
молоко, нужно было миновать квартал и перейти на другую сторону улицы. И вот
как раз у перехода цыганка Наташу и перехватила. Ох, сколько раз
предупреждали Наташу, чтоб никогда не связывалась! Но утро было яркое,
свежее, Наташа мыслями была уже в самолете, и на обычное дай, погадаю
беззаботно ответила а что, погадай. И даже поставила на землю бидончик,
протянула ладонь.
Потом она не раз вспоминала облик той цыганки, и всякий раз выходило
по-иному: то цыганка казалась совсем нестарой, бойкой, а то помнилась уже
пожилой, чуть не старухой. На пестряди звенели монисты, и пальцы были в
золотых кольцах - видать, не простая была цыганка: уличные, грязные, с
выводком замурзанных детей, знала
Наташа, в золоте по улицам не ходили. И первое, что услышала Наташа в
быстрой речи цыганки: ты еще целая. Как она догадалась, ведь
Наташа была развитая, с женской фигурой налитая деваха, никто не верил,
что у нее еще не было мужчины... Больше Наташа почти ничего не помнила:
разве что поразило ее, что цыганка легко повела рукой, и у нее в пальцах
оказалась прядь Наташиных русых волос: будто ножницами чикнула. Ведьма,
колдунья - пронеслось у Наташи. И как отдала цыганке все свои деньги, она
тоже не помнила - и на молоко, и на самолет, и на первые в Москве расходы.
Но вот что Наташа запомнила навсегда, так это предсказание и будет у тебя
один муж во всю жизнь.

Вот так, один муж, даже обидно стало.

Глава 4. Витька

На самом деле, вопреки цыганкиному предсказанию, полковник был третьим
Наташиным мужем.
Второй, кажется, спился, если судить по слухам, кое-что случайно от