"Брайан Клив. Жестокое убийство разочарованного англичанина (Английский политический детектив) " - читать интересную книгу автора

видеть несвежее, восковое лицо старика, склонившегося над столом в "лавке"*
и подсчитывающего барыши. А майор... Шон сжал кулаки так, что ногти чуть не
прорвали кожу. В последний раз он видел майора с болезненно-серым лицом,
помертвевшими глазами, похудевшего от болезни, к которой прибавились
страшное разочарование и отчаяние.
______________
* Общепринятое в Англии жаргонное название различных секретных служб.

А сейчас за столом, где еще полгода назад сидел майор, восседает
капитан 2-го ранга в отставке Оливер Рэнделл, королевский Военно-морской
флот, новый начальник Управления, чистенький, подтянутый, стройный,
исполненный презрения. "Я хочу, чтобы на моем корабле команда была всем
довольна. Но дисциплина чтоб не шалила. Я понимаю, что при прежнем
руководстве дела здесь велись... по-дилетантски. Мы это все изменим. В
кратчайшие сроки". И узкие губы актера кривились в улыбке, обаятельной,
одновременно коварной и снисходительной.
Шон отнял руки от лица, сцепил на деревянной спинке стоявшей перед ним
скамьи. Чего ради он остается в Управлении? Ради майора? "Не уходи, Шон.
Работы все еще полно, и работу эту стоит делать".
А Маргарет? Может, она тоже одна из причин? И из-за нее стоит сидеть в
Управлении?
"Я уже писала несколько заявлений об уходе, - сказала Маргарет после
первого месяца "правления" Рэнделла. - Не подаю их только потому, что он
этого дожидается. Да еще из-за майора. И еще..."
Зачем сидеть на этой работе? Сколько раз он задавал этот вопрос в
маленькой, освещенной пламенем камина спальне. Задал он его и в последний
раз, когда они с Маргарет лежали в зимней темноте, он гладил ее и думал,
сколько пройдет времени - недели, месяцы? - прежде чем он снова коснется ее
тела, проведет рукой по ее гладкой коже, узким бедрам, неожиданно пышной
груди. "Мы могли бы пожениться. Я же могу и другим заниматься, а не только
этим..."
Она не ответила, лишь покачала головой, взяла его руку и прижала к
своей груди. Как будто об этом говорить им не стоило; она может спать с ним,
делить постель, но мыслями делиться не собирается. Казалось, она хотела
внушить ему: у меня свой внутренний мир, тебе туда нет входа - ты слишком
мало обо мне знаешь, слишком от меня далек. Этот барьер стоял между ними с
самого начала, не исчез он и по сей день.
"Потому что я ирландец? Потому что сидел в тюрьме?" - неоднократно
спрашивал он. Она только улыбалась и ничего не отвечала. Как и сейчас.
Маргарет прижимала его руку к своей теплой груди и молчала. Может, она
думала, что он не поймет ее ответа? Что она работает не на Рэнделла, не ради
денег, а во имя некой идеи, некоего идеала, который понятен ей, майору,
мистеру Драйбергу, а вот "наемнику", обычному "ирландскому солдату удачи"
этого не объяснишь, даже если он и годен в любовники.
"Почему же нет?" - глупо спросил он тогда, распаляясь гневом, как будто
гнев мог быть компенсацией за последний месяц унижений, предстоящее через
пять часов расставание и последующее одиночество.
"Ты же знаешь, я не могу", - прошептала она таким тоном, что стало
ясно: разговор окончен, не стоит его и продолжать. Шон включил ночник,
приподнялся на локте, посмотрел на нее сверху вниз: в сумерках ему