"Евгений Клюев. Давайте напишем что-нибудь" - читать интересную книгу автора

пожмет плечами: оно не знает ответа на этот вопрос. Ибо ответа на этот
вопрос - нет.
Да! Мы хотим построить Абсолютно Правильную Окружность из спичек просто
так, неизвестно зачем. Вот в чем чистота и светлота нашей грандиозной идеи.
Станут ли счастливее от этого люди? Нет, - с гордостью отвечаем мы. Может
быть, они станут от этого еще несчастнее? Нет, - с тою же гордостью отвечаем
мы. И с полной определенностью добавляем: построение Абсолютно Правильной
Окружности из спичек не изменит в мире ровным счетом ничего. Скажу больше:
миру от построения Абсолютно Правильной Окружности из спичек ни жарко ни
холодно, миру до лампочки, миру плевать, - я не боюсь этого слова! -
построим мы из спичек Абсолютно Правильную Окружность или нет.
(Услышав "плевать", одна благородная женщина средних лет, с детства не
выносившая грубостей, сразу же умерла на своем тринадцатом месте в своем
тринадцатом ряду. Ее поспешно вынесли и с почестями захоронили поблизости от
места кончины, причем на могиле ее немедленно выросла финиковая пальма.)
- Так возрадуемся! Нам удалось преодолеть меркантильность - главный
порок человечества. Выражаясь крепкими словами Иммануила Канта, которого я
хотел бы провозгласить нашим идейным отцом и потому сразу провозглашаю:
"Иммануил Кант, ты идейный отец наш!" - мы свободны от всякого побочного
интереса. Абсолютно Правильная Окружность из спичек привлекает нас сама по
себе - какой тут, ко всем чертям, может быть побочный интерес, когда и
основного-то интереса нету? Строить нашу Окружность совершенно ни к чему.
Ура!
К концу речи Редингот совершенно потерял голос - и только по движению
его далеких губ, да и то с колоссальным трудом, можно было догадаться о
смысле произносимых им слов. Но лучшие умы человечества - на то они и лучшие
умы, - несомненно, догадались и разразились ответным "ура!" минут на
десять-двадцать-тридцать...
Марта, стенографируя речь Редингота, страшно гордилась им. Как быстро и
точно оценил он ситуацию, как грамотно обозначил ее параметры и как четко
определил задачи!
А Редингот, летя обратно, произнес на лету: - Ближе к делу! - и
вплотную приблизился к папке с надписью "Дело", надежно охраняемой Сын
Бернаром. Растерявшись от такой быстрой смены событий, Сын Бернар тут же
укусил Редингота за одну из голых ног. И смущенно произнес:
- Извините... переусердствовал!
- Сукин Сын Бернар! - простонал Редингот, накладывая жгут выше колена,
но ниже пояса.
Кровь хлестала из перекушенной вены.
- Если это дело не остановить, Вы можете умереть от потери крови, -
щедро пообещал Сын Бернар.
- Дожидайтесь! - не согласился умереть Редингот. - Я же все-таки не
фунт изюма - вот хоть у Марты спросите.
В это время по залу сам собой распространился дурацкий слух, что
Редингота зарезали, дабы принести его в жертву чистой и светлой идее
окружности из спичек... Все поднялись со своих кресел и по самое некуда
погрузились в скорбное молчание. На сцене умирал Редингот. Марта - по
причине страшной занятости протоколом - не могла быть рядом с ним: глотая
слезы, она усердно стенографировала происходящее на ее глазах историческое
событие. "Редингот умирает от потери крови, - закусив губу, писала она. -