"Ди, охотник на вампиров" - читать интересную книгу автора (Кикути Хидеюки)

ГЛАВА 1

Закатное солнце, напоминающее по цвету багряную кровь, а не привычную киноварь, освещало равнину. Ветер диким зверем рычал в пустынном небе. На узкой тропе, рассекающей море травы, такой высокой, что ноги всадника тонули в ней по щиколотку, встала как вкопанная одинокая лошадь с седоком на спине — словно путь ей преградила стена бьющего прямо в лицо ветра.

Еще шестьдесят шагов, и дорога пошла бы на подъем. Преодолей лошадь и всадник это расстояние, они увидели бы буро-зеленые ряды домов и огородов Рансильвы — очередной деревушки в полосе Фронтира, периодически гордо именующей себя городом.

Внизу, у подножия покатого склона, стояла девушка. Что-то в ее внешности, должно быть, гак удивило животное, что оно замерло на месте. Девушка была молода и прекрасна — загорелая, с огромными сияющими глазами, с длинными черными вьющимися волосами, собранными на затылке в роскошный хвост. Каждый дюйм ее существа излучал необузданную энергию, свойственную всем жителям здешней глуши. Любого мужчину, положившего глаз на нежное, как летнее солнце, лицо, без сомнения, заинтересовали бы и соблазнительные изгибы ее тела. Однако тело девушки скрывала пепельно-серая ткань непромокаемого плаща, а шея была закутана в потрепанный голубой шарф. Красавица не носила ни ожерелий, ни украшений из перьев, ни каких-либо других свойственных женщинам предметов «личного снаряжения», выделялись разве что удобные кожаные сандалии да обращал на себя внимание свернутый черный кнут в правой руке.

Возле девушки переминался с ноги на ногу старомодный образец коня-киборга. Несколько минут назад красавица, видимо, лежала у ног скакуна. Факт, что она заметила приближающегося бесшумно всадника, хотя выл ветер, от которого иные заткнули бы уши, и при этом сохранила присутствие духа, не сдвинувшись с места, говорил о том, что девушка едва ли является простой женой какого-нибудь фермера или дочерью обычного первопроходца.

Пришпоренная лошадь попыталась двинуться вперед, однако красавица не собиралась уступать дорогу, и, точно почувствовав это, животное настороженно застыло в трех шагах от незнакомки.

Некоторое время ничто не нарушало молчания, лишь ревел ветер. Затем девушка спросила:

— Передо мной, полагаю, бродяга, искатель приключений? Или же охотник?

Голос ее звучал дерзко и бесстрашно, но в нем проскальзывали нотки усталости.

Всадник не ответил. Девушка почти не видела его лица из-за широкополой дорожной шляпы, надвинутой на глаза, и плотного шарфа, скрывающего все ниже носа. Судя по могучему телосложению и практичному боевому поясу, выглядывающему из-под выцветшего длинного черного плаща, мужчина наверняка не был сезонным разнорабочим или же торговцем, объезжающим редкие местные деревеньки. Голубой медальон, висящий на его груди, привлек пристальное внимание девушки. Она не могла оторвать взгляда и от длинного легкого меча-бастарда, виднеющегося из-за плеча всадника: изящно изогнутый, так не похожий на безукоризненно прямые клинки, любимые многими охотниками, этот меч говорил больше и красноречивее о своем хозяине, чем любые слова.

Девушка, очевидно смущенная молчанием незнакомца, вскричала:

— Неужели меч у тебя только для виду? Тогда я его отберу у тебя и продам на первом же базаре! А ну, слезай!

Не добившись ответа и справедливо полагая, что время разговоров вышло, девушка отступила на шаг назад и приготовилась к атаке, сжав в руке хлыст. Только тогда всадник заговорил:

— Чего ты хочешь?

С лица девушки можно было писать картину «Изумление». И хотя голос ее противника был низок и тих — она едва расслышала его сквозь завывания ветра, — он со всей очевидностью принадлежал юнцу лет семнадцати-восемнадцати от роду.

— Какого дьявола? Ты же просто мальчишка! А, плевать, я не знаю жалости. Давай показывай, на что годишься!

— Значит, ты разбойница? Для грабителя с большой дороги ты на редкость общительна!

— Болван! Кабы мне нужны были деньги, разве я приставала бы к такому вшивому бродяге, как ты? Я хочу поглядеть, насколько ты хорош! — Резко щелкнул кнут. Девушка играючи повела запястьем, и хлыст тотчас же взвился в воздух зловещей черной гадюкой. — Я — вот она! И если ты мечтал славно перекусить в Рансильве, сперва разберись со мной!

Всадник даже не шевельнулся в седле: не потянулся ни к мечу, ни к боевому поясу. Более того, когда девушка увидела, как равнодушно он отнесся к вызову на поединок, брошенный ему миловидной юной леди, то и дело пронзающей его убийственными взглядами, она внезапно испугалась этого равнодушия. Хрипло выдохнув, девушка взмахнула кнутом — грозным оружием, свитым из жесткой шерсти вервольфа, три долгих месяца протомившейся в прогорклом жиру. Удар такого бича запросто вспарывал плоть, сдирая мясо с костей.

— Какого?..

Девушка отскочила, изменившись в лице. Хлыст должен был впиться в левое плечо юнца, но отчего-то в последнее мгновение плеть внезапно переменила направление и ужалила левое плечо своей хозяйки. Всадник справился с нападением с поразительной легкостью: обычный человек никак не мог уследить за стремительной черной змеей, не говоря уже о том, чтобы контратаковать!

— Проклятие! А ты ловок!

Кнут, танцуя, вернулся обратно, а девушка застыла на месте, вросла в землю, отбросив мысль о новом нападении. Она поняла, что разница в их боевых навыках слишком существенна.

— Отойди, пожалуйста, — небрежно, словно ничего не случилось, заметил юнец.

Девушка послушалась.

Всадник и его лошадь чуть было не проехали мимо, но не успели сделать и нескольких шагов, как красавица снова заступила им путь.

— Эй ты, глянь сюда!

Едва молодой человек обернулся, девушка легким движением левой руки сорвала с себя накидку.

На миг ядовитый кроваво-красный оттенок заката поблек: обнимаемая ветром нагая фигура, не прикрытая теперь абсолютно ничем, была божественна — одна Венера могла бы потягаться с ней великолепием!

Другим движением девушка распустила собранные в хвост волосы. Ветер мгновенно взметнул роскошную черную, как вороново крыло, гриву. Теперь нагота юной красавицы стала совершенно ослепительной. Ветер сменил направление и принес запах женщины в полном расцвете весны и прелести.

— Ну-ка, попробуем еще!

И снова щелкнул кнут. Конец его внезапно разделился на восемь плетей, и каждая наметила свою цель, обвиваясь вокруг шеи, плеч, рук, груди — и не одновременно, чтобы трудней было избежать ударов.

— Вот ты и попался! — рассмеялась девушка. — В другой раз не отвлекайся на голых женщин! — Она кричала, не желая уступать рычащему ветру. И вдруг, почти разочарованно, добавила: — Ты девятый. Похоже, мне не везет. Ну, что дальше? Если бросишь оружие, что висит у тебя за спиной, и то, которое прицеплено к поясу, я убью тебя в два счета, ты даже ничего не почувствуешь.

Ответ она получила совершенно неожиданный:

— А если я скажу, что не брошу?

Девушка возмутилась:

— Тогда выбирай, как лучше вышибить из тебя дух. Либо удавить сразу, либо стащить с лошади и задушить уже на земле. Ну, какой из вариантов радует твое воображение?

— Никакой.

Слово это стало сигналом к началу атаки. Красавица сосредоточила силу в правой руке, та потекла по кнуту от рукояти до самых кончиков — теперь юнцу определенно не повезет! Да что ж такое, он усидел в седле? Все восемь плетей прошли сквозь тело мальчишки насквозь!

— Какого?..

Не просто удивленная, но ошарашенная, девушка точно окаменела. Наконец ей встретился противник, который, не пошевельнув и пальцем, отразил атаку, потребовавшую от нее всего накопленного мастерства.

Лошадь юноши лениво попятилась.

Пребывая в оцепенении, красотка медленно подобрала упавший плащ, закуталась в него и, споткнувшись, — хотя и трудно было поверить, что столь стройные ноги способны подвести хозяйку, — шагнула следом за всадником.

— Погоди. Прости меня за сумасбродство. Выслушай меня. Я поняла, ты охотник, точнее — охотник на вампиров, да?

Юноша наконец взглянул на женщину.

— Я права, верно? Я хочу нанять тебя!

Лошадь остановилась.

— Такими вещами не шутят, — тихо произнес всадник.

— Знаю. А еще я знаю, что охотники на вампиров самые искусные из всех. И я отлично осведомлена, какие опасные противники вампиры. Лишь один из тысячи бойцов достаточно хорош, чтобы добиться успеха, но и у него вероятность встретиться с вампиром и победить его — пятьдесят на пятьдесят. Все это мне известно. Мой отец тоже был охотником.

Во взоре всадника наконец мелькнуло какое-то чувство. Он сдвинул шляпу на лоб, и стали видны его глаза: узкие и холодные, темные, кристально ясные.

— На кого?

— На оборотней.

— Ага, теперь понятно, где ты научилась этому трюку с хлыстом, — пробормотал молодой человек. — Я слышал, всех вампиров в здешних краях уничтожили во время Третьей очистительной. Но, конечно, с той войны прошло уже добрых тридцать лет, так что, думаю, доверять молве не стоит. Итак, ты желаешь нанять меня? Полагаю, кто-то из твоей семьи или друзей подвергся нападению. Сколько жертв?

— Пока только одна.

— Отметины двух клыков или хотя бы одного имелись?

Девушка секунду помедлила, затем коснулась шарфа, обмотанного вокруг ее шеи:

— Сам посмотри.

Потоки воющего диким зверем ветра метались по темнеющему небу, как знамена.

Слева, ближе к артерии, на бронзовой от солнца коже девушки бугрились две гноящиеся ранки цвета сырого мяса.

— Поцелуй аристократа, — тихо сказала девушка, чувствуя, как всадник сверлит ее взглядом.

Юноша размотал свой шарф.

— Судя по ране, это был вампир высокого ранга. Удивительно, что ты вообще способна двигаться.

Последнее замечание девушка восприняла как комплимент. Реакции людей, ставших жертвами вампиров, варьировались в зависимости от ранга кровососа, но в большинстве случаев укушенные превращались в слабоумных кукол: из них точно высасывали душу. Их кожа бледнела, напоминая по цвету воск; день за днем жертвы с пустыми взглядами лежали в тени, дожидаясь визита вампира и свежего поцелуя. Чтобы избежать подобной участи, требовалась исключительная сила как тела, так и духа. Очевидно, красавица и была таким исключением. Однако сейчас у нее был потерянный, словно мечтательный вид обыкновенной жертвы.

Когда девушка увидела лицо всадника, она растворилась в его красоте — в легком оцепенении она разглядывала густые мужественные брови юноши, крепко сжатые губы, подбородок, свидетельствующий о железной воле. Глаза на суровом лице, лице человека, прошедшего через множество страшных битв сего скорбного мира, таили в себе печаль, даже когда в них вспыхивали искры. Прекрасный лик являл собой воплощение юности. Всадник казался статуей, которую изваяла сама природа, безупречный и совершенный творец, И все же девушка очнулась от наваждения, когда что-то едва различимое мелькнуло в глубине зрачков молодого человека — что-то, от чего мурашки забегали по спине. Тряхнув головой, красотка спросила:

— Ну, так как же? Ты идешь со мной?

— Ты сказала, что многое знаешь об охотниках на вампиров. Осведомлена ли ты о том, какую плату они требуют?

Щеки девушки заалели:

— О да…

— Твои предложения?

Чем могущественнее были сверхъестественные твари и монстры, на борьбе с которыми специализировались охотники, тем большее вознаграждение доставалось смельчакам. Охотники на вампиров, например, получали по пять тысяч даласов в день минимум. Кстати, дневной паек путешественника — три порции концентрированного питания — стоил около сотни даласов.

— Трехразовое питание, — заявила девушка и затихла, как будто остановившись на этом.

Юноша молчал.

— Плюс…

— Плюс что?

— Я. Делай со мной что хочешь.

Слабая улыбка тронула губы охотника — кажется, он насмехался над девушкой.

— Возможно, получить поцелуй аристократа гораздо лучше, чем делить постель с таким, как я.

— К черту! — На ресницах девушки блеснули слезы. — Суждено мне стать вампиром или нет, уж очаровать-то я всегда могу любого. Дело тут совсем не в личных достоинствах. Но, если хочешь знать, я… нет, забудь, это не важно. Ну так как же? Идешь ты со мной?

Понаблюдав немного, как на лице девушки мешаются гнев и скорбь, молодой человек наконец кивнул:

— Хорошо. Но, в свою очередь, я хочу прояснить кое-что.

— Что же? Говори.

— Я дампир.

Девушка остолбенела. Этот прекрасный юноша… не может быть… Но, если подумать, не слишком ли он прекрасен?..

— Ну что, подходит? Если подождешь еще немного, здесь может появиться другой охотник. И тебе не придется иметь дело со мной.

Сглотнув кислую слюну, связавшую рот, девушка согласно протянула руку. Она даже попробовала улыбнуться, но улыбка получилась натянутой.

— Рада заполучить тебя. Я Дорис Лэнг.

Юноша не пожал ей руки. Бесстрастно и сухо, как в первый раз, когда он заговорил с преградившей ему дорогу незнакомкой, всадник сказал свое имя:

— Зови меня Ди.

Дом Дорис стоял у подножия холма — минутах в тридцати галопа от места встречи пары. Впрочем, эти двое скакали как сумасшедшие и прибыли туда меньше чем через четверть часа. Завершив беседу с Ди, Дорис в ту же секунду пришпорила своего коня, как будто ее саму подталкивали в спину неумолимые сумерки. Не только вампиры — все самые опасные чудовища и сверхъестественные твари — ждали наступления полной темноты, чтобы выйти на охоту. Очевидных причин для спешки пока вроде бы не было, но Ди молча следовал за привлекательной нанимательницей.

Дом оказался фермой, окруженной буйно растущей, неухоженной зеленью, сотворенной три века назад в ходе проекта Великой Земной Реставрации. Построенное из дерева и прочного пластика здание было окружено стойлами, загонами и теплицами с протеинсинтезирующими растениями. К укрепленным на подпорках полотнищам водостойкой ткани были присоединены терморегуляторы. Одни только парники занимали акров пять; за ними ухаживали подержанные роботы, собиравшие белковый урожай. Вывоз протеина был уже работой людей.

Когда Дорис привязала коня к длинной стойке у самого дома, двери распахнулись, явив причину столь поспешного возвращения девушки.

— Добро пожаловать домой, — крикнул с высокого крыльца розовощекий мальчишка лет семи-восьми. К груди он прижимал допотопную лазерную винтовку.

— Это мой младший братишка Дэн, — представила мальчика Дорис, а потом, понизив голос, спросила: — Пока я отсутствовала, ничего необычного не случилось, а? Эти туманные дьяволы не возвращались?

— Не-а, — ответил паренек, гордо выпятив грудь. — Помнишь, на днях я пристрелил четырех этих типчиков. Они так перепутались, что больше не покажутся. А если и объявятся, моя малютка хорошенько их поджарит. — Неожиданно мальчик помрачнел. — Ох, чуть не забыл… Снова появлялся этот псих Греко. Притащил охапку цветов, сказал, мол, из самой Столицы. Букет оставил тут, просил меня передать его «моей милой сестрице, когда она прибудет домой».

— И что произошло с цветами? — живо поинтересовалась Дорис.

Губы парнишки сложились в довольную ухмылку.

— Я покрошил их в утилизаторе, смешал с силосом и скормил коровам!

Дорис одобрительно кивнула:

— Отлично. День сегодня насыщенный. Кстати, мы нашли партнера.

Мальчик, украдкой поглядывавший на Ди во время разговора с сестрой, теперь понимающе улыбнулся.

— А он красавчик, а? Ты таких любишь, да, сестренка? Ты говорила, что роботы совсем разладились, и ты собираешься подыскать кого-то им на замену, а сама, похоже, отправилась на охоту за мужчиной.

Дорис вспыхнула:

— Не неси чушь! Ерунда какая. Это мистер Ди. Он будет помогать нам по хозяйству. И не путайся у него под ногами.

— И нечего тут стыдиться, — хихикнул мальчишка. — Знаю, знаю. Один взгляд на него, и старина Греко покажется не краше лягушки-людоеда. Да и мне он нравится больше, чем тот мерзавец. Рад знакомству, Ди.

— И я рад, Дэн.

И виду не подав, что бесстрастный тон Ди — даже при обращении к нему, ребенку, — хоть сколько-то смутил его, мальчик исчез в глубине дома. Ди с Дорис последовали за ним.

— Прости, он, должно быть, сильно раздражает тебя, — сказала Дорис извиняющимся тоном, когда обед был завершен и ей наконец-то удалось отправить Дэна в его комнату, невзирая на протесты мальчика, твердившего, что он ничуточки не устал и спать не собирается.

Стоя у окна и глядя во тьму, Ди переложил меч, обычно висящий у него за спиной, из правой руки в левую. Благодаря безоблачной погоде, продержавшейся последние несколько дней, солнечные батареи на крыше зарядились под завязку, и потолочные панели щедро лили яркий свет в углы комнаты.

Очевидно, что-то в неприветливом пришельце притягивало мальчишку — он уселся рядом с гостем и болтал без умолку, уговаривая рассказать ему о Столице и обо всех монстрах и чудищах, которых Ди одолел во время странствий. В конце концов Дэн совсем распоясался: он заявил, что его сестра — зануда, схватил Ди за руку и попытался утащить его в спальню, где они могли бы всю ночь «толковать, как мужчина с мужчиной».

— Понимаешь, он так себя ведет, потому что странники у нас — редкость. И с горожанами мы обычно тоже не слишком часто общаемся.

— Ничего. Я не обижаюсь, когда мной восхищаются.

Произнося это, Ди даже не взглянул на расположившуюся на софе Дорис, которая перед обедом переоделась в рубаху и джинсы. Тон охотника оставался неизменно холодным. Чуть смежив веки, он продолжил:

— Сейчас девять двадцать шесть ночи по стандартному времени Фронтира. Поскольку вампир уже отведал крови намеченной жертвы, не думаю, что он станет слишком торопиться, так что, полагаю, нам придется подождать до полуночи. Не расскажешь ли ты мне тем временем все, что знаешь о своем враге? Не волнуйся, твой брат уже спит. Дышит он глубоко и ровно.

Глаза Дорис расширились:

— Ты слышишь такие вещи сквозь стены?

— И голос ветра в степи, и мстительные песни духов, бродящих в тени лесов, — пробормотал Ди, затем повернулся и плавной танцующей походкой направился к Дорис.

Ощутив, как ледяной надменный взгляд сверлит ее шею чуть ниже затылка, Дорис взвизгнула: «Прекрати!» и без раздумий отскочила.

В ее голосе ясно звучало отвращение, но выражение лица Ди нисколько не изменилось.

— Я лишь собирался осмотреть твои раны. Чтобы составить общее представление, насколько могуществен мой будущий противник.

— Извини. На, смотри.

Девушка отвернулась, обнажив шею. Лишь легкое дрожание губ напоминало о ее недавней реакции, а щеки, без сомнения, рдели румянцем девственницы, чье тело раздевал взглядом совершенно незнакомый молодой человек. Ей было всего семнадцать, и прежде она не знала почти никакой телесной близости с мужчиной — разве что держаться за руки.

Секундой позже Ди привычно отстраненно спросил:

— Когда ты столкнулась с ним?

При звуках его бесстрастного голоса Дорис облегченно вздохнула. Только почему ее глупое сердце стучит как бешеное? Стараясь сохранять хладнокровие, девушка начала сбивчиво излагать историю о той жуткой встрече, то и дело бросая короткие взгляды в сторону Ди и изо всех сил стараясь говорить спокойней.

— Это случилось пять ночей назад. Я гналась за мелким дракончиком, который проскользнул на ферму, едва мы отключили электромагнитный барьер, и убил одну из наших коров. Когда я его вроде как прикончила, было уже темно как в смоляной бочке. Хуже того, мы находились возле его замка. Надо было удирать со всех ног, пока чего не вышло, но тут умирающая тварь вдруг плюнула огнем и спалила задницу моей лошади. Я оказалась в тридцати милях от дома, а из оружия — только копье для охоты на небольших драконов и кинжал. Тут-то я и дала деру. Неслась, наверное, добрых полчаса, как вдруг заметила нечто прямо за своей спиной!

Дорис внезапно замолчала, и не только потому, что рассказ воскресил ужасы прошедшего, но и оттого, что тьму за окном только что пронзил зловещий вой — и звучал он совсем близко. Затаив дыхание, девушка обернулась на звук, но тут же с облегчением сообразила, что услышала всего лишь зов дикого зверя. К тому же электромагнитный барьер, пусть и устаревшего образца, — он, кстати, обошелся им в кругленькую сумму! — худо-бедно защищал периметр фермы, а внутри было немало метательного и ракетного оружия.

И она продолжила повествование:

— Сперва я решила, что это оборотень или ядовитый человек-мотылек. Но ни шагов, ни хлопанья крыльев, ни даже дыхания слышно не было. Я только знала, что за моей спиной, в шаге от меня, находится некто, движущийся с точно такой же скоростью, что и я. Не выдержав, я обернулась — никого! Поворот занял долю секунды, но преследователь успел снова оказаться позади меня.

Лицо девушки исказил ужас: она вновь переживала недавние события. Дорис закусила губу, пытаясь справиться с дрожью в голосе. Ди молчал, продолжая внимательно слушать.

— Тогда я начала кричать. Я орала, что кем бы он ни был, пусть перестанет прятаться и немедленно выходит. И как только я это произнесла, он появился — в черном плаще, точь-в-точь как его всегда описывают. Потом я увидела кроваво-красный рот, пару клыков… и поняла, кто передо мной. После — обычная история: я вскинула копье, но как только его глаза встретились с моими, из меня словно выкачали все силы. Впрочем, это оказалось не важно, потому что, едва его бледное лицо приблизилось к моему и я ощутила холодное, как лунный свет, дыхание на своем горле, разум мой отключился. Следующее, что помню, — рассвет, и я лежу в степи с парой укусов на шее. Вот почему я каждый день с утра до ночи дежурила у подножия холма, разыскивая кого-то вроде тебя.

Завершив наконец свой рассказ, Дорис устало откинулась на спинку софы.

— И с тех пор он больше не пил твою кровь?

— Верно. Хотя я ждала его каждую ночь — с копьем наготове.

Глаза Ди сузились: он явно осуждал подобное легкомыслие.

— Если бы мы имели дело с простым аристократом-кровососом, то он приходил бы каждую ночь. Но видишь ли, чем больше их интересует жертва, тем больше интервал между нападениями — так продлевается удовольствие. Хотя то, что прошло уже пять дней, а его все еще нет, невероятно. Кажется, он всерьез увлекся тобой.

— Избавь меня от этих проклятых комплиментов! — крикнула Дорис. В ней не осталось ничего от той яростной воительницы, что вызвала Ди на бой. Перед дампиром сейчас сидела прелестная семнадцатилетняя девушка, которую трясло от страха.

Невозмутимо оглядев ее, Ди добавил пару фраз, от которых волосы на затылке девушки встали дыбом:

— В среднем интервал между атаками три-четыре дня. Более пяти чрезвычайно редко. Он, несомненно, явится сегодня ночью. Судя по твоим ранам, он весьма силен, как водится среди аристократов Фронтира. Ты что-то сказала про его замок. Тебе известно, кто он?

Дорис слабо кивнула.

— Он правил этим районом, когда Рансильвы тут еще и в помине не было. Граф Ли, вот кто это. Одни говорят, что ему сто лет, а другие — что десять тысяч.

— Десять тысяч? Могущество знати растет с годами. Он может оказаться серьезным противником, — заметил Ди, хотя по голосу его никто не сказал бы, что охотник беспокоится.

— Могущество знати? Ты имеешь в виду способности вроде вызова бури одним мановением руки или умение превращаться в огнедышащего дракона?

Проигнорировав Дорис, Ди продолжил:

— Еще один, последний вопрос. Как в твоей деревне обходятся с жертвами вампира?

Девушка мгновенно побледнела.

В большинстве случаев тех, кого коснулись гибельные клыки вампира, изолировали на время, необходимое для уничтожения преступника, но, если победить вампира не удавалось, жертву изгоняли из города или, в худшем случае, ликвидировали. Это вошло в обычай, поскольку ночной злодей, лишенный возможности полакомиться тем, кого он выбрал, сходит с ума от ярости и нападает на любого, кто попадется ему под руку. Несчетное число городов и деревень было стерто с лица земли как раз по этой причине.

Рансильва придерживалась аналогичных правил. Вот почему Дорис не просила о помощи кого-то из земляков, но тайком искала охотника на вампиров. Она не доверилась даже брату, опасаясь, что его поведение может вызвать подозрение у проезжих фермеров. Впрочем, не будь его, девушка наверняка бы сама кинулась в бой с вампиром… или покончила с собой.

Вампиры обычно поступали со своими жертвами следующим образом: либо высасывали всю кровь за один присест, либо питались многократно. В первом случае оставался лишь иссохший труп, во втором — добыча делалась спутником вампира. В последнем случае ключевым моментом являлось не число кормежек, но факт наличия симпатии к жертве. Иногда человеку, чтобы влиться в ряды вампиров, хватало одного поцелуя, а иногда он месяцами терпел кровавые лобзания, чтобы в итоге просто умереть.

Не стоит и говорить, что превратившихся в вампиров ждала горькая участь омерзительных демонов, живущих в вечной тьме и скитающихся ночами в поисках теплой человеческой крови. Дорис — да и любой другой в этом мире — большего ужаса и представить не могла.

— Везде все одинаково, — прошептал Ди. — Проклятые бесы, духи мрака, кровожадные дьяволы. Ты укушен — значит, ты уже один из них. Что ж, пусть болтают что хотят. Встань, пожалуйста, — обратился он к застигнутой врасплох, не ожидавшей приказа Дорис. — Похоже, гость, которого мы ждем, приближается. Покажи, где тут у вас дистанционное управление электромагнитным барьером.

— Что, он уже здесь? Ты только что сказал, что он явится после полуночи.

— Я и сам удивлен.

Но удивленным Ди не выглядел.

Дорис принесла из спальни пульт управления и протянула его Ди.

Чтобы во время своего отсутствия не допустить проникновения незваных гостей на ферму, брат и сестра Лэнг решили, что, находясь снаружи, должны иметь возможность окружить дом силовым полем. Приобретенный на черном рынке Столицы четыре года назад, вскоре после смерти отца, подержанный барьер они считали настоящим сокровищем — за исключением тех редких случаев, когда он ломался. Убытки, причиненные ферме призраками и прочими бешеными тварями, бродящими по ночам, были куда меньше, чем убытки прочих домов в округе; а если точнее, убытки практически отсутствовали. Однако приобретение обошлось недешево. На покупку барьера дети потратили больше двух третей отцовских сбережений.

— Как ты собираешься драться с ним? — спросила Дорис.

Этот вопрос спровоцировала кровь отца-охотника, текущая в венах девушки. Боевые приемы охотников на вампиров, по слухам, были столь же омерзительны, сколь и блистательны, но мало кто своими глазами видел, как они применяются на практике. Дорис, например, лишь слышала рассказы о страшных боях. Стоящий перед ней юнец совершенно не был похож на грубоватого охотника, образ которого существовал в ее сознании благодаря этим историям.

— Ты могла бы увидеть сама, и мне бы даже хотелось позволить тебе посмотреть, но не сейчас. Сейчас отправляйся спать.

— Что?..

Левая рука юноши прикоснулась к правому плечу Дорис, крепкому, но сохранившему девичью хрупкость. Неизвестно, каким приемом, силовым или энергетическим, воспользовался Ди, но едва Дорис ощутила пугающий холод, распространяющийся от плеча по всему телу, она тут же потеряла сознание. Однако за миг до того, как провалиться во тьму, девушка успела заметить на ладони охотника нечто жуткое — или, по крайней мере, ей показалось, что она заметила. Это было что-то маленькое, непонятного цвета и формы, но у него явно имелись глаза, нос и рот!

Уверенный в эффективности своих действий, Ди покинул комнату с мечом на плече, даже не удосужившись проверить, действительно ли девушка отключилась. Он не намерен был позволять Дорис вмешиваться в грядущую схватку. Не важно, насколько твердо твое решение: познавший однажды поцелуй вампира помимо своей воли станет исполнять приказы повелителя. Многих охотников застрелили в спину, много мужчин были убиты женщинами, которых смельчаки пытались спасти от проклятых клыков. Во избежание подобного бывалые бойцы давали жертвам снотворное или запирали их в железных клетках. Но экстраординарный прием, который только что применил Ди, даже самые закаленные ветераны-охотники сочли бы невозможным — кроме как в снах, навеянных феями.

Проходя по коридору, Ди заглянул в комнату Дэна. Мальчик мирно посапывал, не ведая о грядущей смертельной дуэли. Тихо прикрыв дверь, Ди миновал прихожую и спустился с крыльца во тьму. Полуденная жара прошла бесследно. Зеленая трава, утерявшая в ночи свой цвет, легко раскачивалась в потоках прохладного и приятного ночного ветерка.

Стоял сентябрь. К великой чести Революционной армии, она не уничтожила дюжину погодных контроллеров, скрытых под семью континентами. Круглый год, если не днем, то хотя бы ночью, поддерживался оптимальный, устраивающий как людей, так и знать уровень температуры и влажности. Впрочем, иногда, напоминая о непредсказуемой погоде былых времен, кое-где возникали яростные грозы или бушевали метели, вписанные в управляющие программы каким-нибудь аристократом, явным ненавистником однообразия.

Легкой походкой, будто танцуя на пару с ветром, Ди вышел из ворот и сделал с десяток шагов. Вскоре из глубин мрака, из бескрайних просторов равнины донеслись стук копыт и скрип колес приближающейся повозки. Не эти ли звуки услышал Ди, разговаривая с юной леди в дальней комнате?

Четверка лошадей, влекущая карету — столь черную, что, казалось, будто ее красила сама полночь, появилась в лунном свете и застыла в пятнадцати футах от Ди. Ухоженные вороные скакуны, впряженные в экипаж, вероятно, были киборгами.

На козлах, пристально изучая Ди сверкающими во тьме глазами, восседал мужчина в темной дорожной крылатке. Черный отполированный хлыст в его правой руке отражал бледные лучи месяца. В лице кучера, насколько мог судить Ди, было что-то звериное, да и руки его густо заросли буйным волосом.

Возница быстро слез с облучка. Он даже двигался как зверь. Но добраться до пассажирской двери кучер не успел: серебряная ручка повернулась и створку распахнули изнутри. Могильный холод и запах крови тут же задушили освежающий ветерок. Когда же Ди увидел силуэт пассажира, выходящего из кареты, какие-то едва уловимые эмоции колыхнулись в его глазах.

— Женщина?

Ее роскошные золотистые волосы шлейфом текли по земле. Если Дорис можно было сравнить с подсолнухом, эту женщину всякий сравнил бы лишь с луноцветом. Ее белоснежное платье старинного покроя с широким, подчеркивающим талию поясом струилось по телу, ниспадая широкими складками. Одеяние было поистине великолепным, но не из-за него, а благодаря бледной красоте, свойственной аристократам, приехавшая в карете молодая леди казалась неземным видением, искрящейся грезой в лучах лунного света. Однако сказочный мираж отчетливо пах кровью. Костры ночных кошмаров потрескивали в ее лазоревых глазах, а соблазнительные, влажно блестевшие губы были красны как кровь, наводя на мысль о голоде, который не утолить и за целую вечность. Голод вампира!

Оглядев Ди, женщина засмеялась, словно зазвенел серебряный колокольчик.

— Уж не телохранитель ли ты? Нанять мошенника вроде тебя — чего еще можно ожидать от жалких людишек! Услышав от отца, что живущая здесь девчонка не только красавица, какой нет равных среди живых, но и обладает непревзойденной по вкусу кровью, я прибыла лично посмотреть на нее. Однако, как я и подозревала, между вами, глупыми надоедливыми букашками, нет никакой разницы.

Лицо девушки резко побледнело. Мелькнувшие в уголках рта перламутровые клычки не укрылись от внимания Ди.

— Сперва я превращу тебя в кровавые брызги, а потом осушу девчонку — выпью все, до последней дрянной капли. Как тебе, возможно, известно, отец намеревался сделать ее членом нашей семьи, но я не желаю, чтобы кровь рода Ли передалась какой-то никчемной дурище. Я сотру ее с лица земли, отправлю прямо в распростертые объятия черных богов ада. И тебя за компанию.

Не прерывая речи, молодая леди повела тонкой ручкой. Ее возница шагнул вперед. От него исходили волны звериной агрессии, злоба кучера жадными языками пламени лизала лицо Ди. «Вы, низкие черви, забыли свое место, — читалось на лице возницы. — Подонки и отступники, вы в вечном долгу у своих прежних хозяев, а сами восстаете против них со своими заблудшими умишками и жалким оружием. Сейчас ты поймешь, что свернул не туда».

Превращение началось. Молекулярное строение клеток изменилось, нервная система кучера стала нервной системой дикого зверя, рожденного, чтобы стремительно нестись по просторам. Когти всех четырех конечностей, обретающих присущую животным форму, впились в почву. Челюсти выдались вперед, пасть-полумесяц растянулась от уха до уха, обнажив два ряда бритвенно острых зубов. Блестящая черная шерсть покрыла все тело.

Возница был вервольфом, одним из монстров ночи, возродившихся из темных глубин средневековых легенд вместе с вампирами. Наблюдая за трансформацией, которую некоторые могли бы даже назвать изящной, Ди пришел к выводу, что кучер — не одна из генетически сконструированных и кибернетически усовершенствованных подделок, которые вампиры распространили по всему миру, но самый настоящий оборотень.

Утробный рев, преисполненный ликования в предчувствии бойни, разорвал тишину. Сверкая глазами, волк, облаченный в пальто с пелериной, поднялся на задние лапы. Вот что делало вервольфов ликантропами из ликантропов, оборотнями из оборотней: их быстрота и разрушительная сила увеличивались, когда они вставали в полный рост.

Решив, возможно, что молодой человек, застывший на месте и не шевельнувший и мускулом с момента прибытия экипажа, парализован страхом, черный зверь припал к земле и одним мощным скачком метнул свое косматое туловище на пятнадцать разделяющих его и жертву шагов.

Две молнии, затмившие свет луны, раскололи мрак.

Ди не тронулся с места. Тело вервольфа, обрушившегося на жертву с твердым намерением вонзить в ее тело свои чудовищные когти, способные располосовать железо, вдруг изменило направление полета. Оборотень пронесся над головой Ди, будто замыслив новый прыжок, и плюхнулся в кусты в нескольких ярдах за спиной охотника.

На такой прыжок с молниеносным разворотом в воздухе — удивительный маневр, возможный лишь при абсолютной координации сил легких, позвоночника и мускулатуры, — были способны одни лишь вервольфы. Даже группы бывалых охотников на оборотней порой становились жертвами подобных атак, потому что к этим нападениям нельзя подготовиться, опираясь лишь на слухи и предания. Реальность куда ужаснее: демонические существа набрасывались на жертву под углами, почти немыслимыми в трехмерном пространстве, и атаковали совершенно бесшумно.

Ночь пронзил болезненный стон, вырвавшийся из горла скорчившегося в кустах чудовища. Яркая кровь выплеснулась из раны в правом боку, запятнав траву. Выпученные багровые глаза зверя, налитые злобой и мукой, остановились на клинке, блеснувшем в руке Ди, озирающего раненого врага. Охотник вонзил меч в тело оборотня в тот самый миг, когда когти вервольфа уже готовы были впиться в плоть человека.

— Впечатляюще, — сказал Ди, вдохновленный тем, как чисто и точно ему удалось рассечь торс зверя. — До сих пор я еще ни разу не видел, на что способен настоящий вервольф.

Тихий голос охотника посеял новые семена страха в сердце демонической твари. Ноги зверя могли развивать скорость около трехсот семидесяти миль в час — почти половину скорости звука. Между прыжком и нападением на Ди прошло меньше чем полсекунды, следовательно, юноша вскинул меч и распорол брюхо оборотню еще быстрее. К тому же рана вервольфа никак не срасталась! Будь кучер в человеческом обличье, это не вызвало бы особого удивления, но плоть вервольфа являлась суммой одноклеточных организмов, что придавало ему регенеративную силу гидры. Клетки создавали новые клетки, мгновенно затягивая повреждения. Однако клинок, с которым только что любезно познакомился оборотень, сделал восстановление невозможным, хотя дело, скорее, было не столько в мече, сколько в мастерстве охотника. Кожа и мышечная ткань, отторгавшие пули, оказались бессильны перед чудесным клинком и не выказывали ни малейших признаков регенерации!

— Что с тобой, Гару? — воскликнула женщина. — Когда ты волк, ты же неудержим! Не шути так! Я требую, чтобы ты немедленно разорвал жалкого человечишку в клочья!

Хотя вервольф слышал брань хозяйки, он не мог пошевелиться — отчасти из-за раны, но больше из-за божественного искусства мальчишки с мечом. Неведомый доселе ужас захлестнул оборотня, ужас, вызванный обжигающим — нечеловеческим! — желанием убить, излившимся из каждой клеточки тела охотника за миг до начала смертоносной атаки оборотня.

«Неужели он один из них? Дампир?»

Гару понял, что наконец-то столкнулся с настоящим противником.

— Твой телохранитель ранен, — мягко сказал Ди, оборачиваясь к молодой леди. — Если он больше не будет бросаться на меня, то, пожалуй, доживет до глубокой старости. И ты, возможно, тоже. Иди домой, расскажи своему отцу об опасном препятствии, вдруг вставшем у вас на пути. И объясни, что он будет дураком, если решит снова напасть на эту ферму.

— Замолчи! — рявкнула женщина, и ее прекрасное лицо исказилось, превратившись в маску баньши. — Я Лармика, дочь графа Магнуса Ли, правителя всей Рансильвы! Думаешь, такие, как ты, и твой меч способны одолеть меня?

Но прежде чем она закончила, из левой ладони Ди вырвался белый луч, нацеленный в грудь вампирши. Это была футовая игла, которую охотник метнул со скоростью, невозможной для человеческих глаз. Деревянная игла. В полете она воспламенилась от трения о воздух — вот вам и белый огонь.

Но произошло нечто странное.

Пламя остановилось. В тот миг, когда деревянное острие готово было погрузиться в грудь Лармики, игла развернулась и устремилась к Ди, перехватившему оружие голой рукой. Или, если точнее, Лармика со сверхчеловеческой ловкостью поймала иглу и швырнула ее в охотника. Обычный человек даже не заметил бы этого движения.

— Если слуга всего лишь слуга, то господин — это господин. Хорошая работа, — пробормотал Ди, не обращая внимания на горящую иглу и на то, как медленно обугливается его ладонь. — Ты продемонстрировала свое мастерство и заслужила того, чтобы узнать мое имя. Я Ди, охотник на вампиров. Помни это, если выживешь.

И Ди бросился к молодой леди, не издав больше ни звука.

Ужас скользнул по лицу Лармики. В мгновение ока дистанция между ними сократилась настолько, что женщина оказалась в зоне досягаемости меча, и тут…

— Оууууууууууу!

Лютый вой всколыхнул ночной воздух, и с козел кареты ударила темно-синяя вспышка. Ди нырнул в сторону, успев уклониться от луча лишь благодаря сверхъестественному слуху, уловившему скрип лазерной пушки, что поворачивалась в его сторону. Луч пронзил край плаща охотника. На ткани расцвел бледно-голубой огненный цветок. Вероятно, пушка была оснащена устройством распознавания голоса и электронной наводящей системой, среагировавшей на вой Гару. Спасаясь от синих вспышек, безошибочно точно бьющих в то место, которое он покинул долю секунды назад, Ди петлял и кувыркался — больше ему ничего не оставалось.

— Сюда, миледи!

Голос Гару раздался уже с облучка. Затем захлопнулась дверца экипажа. Мешая Ди броситься в погоню, опять пальнула лазерная пушка, карета развернулась — и ее поглотила тьма.

— Я разберусь с тобой в другой раз, тварь, попомни мои слова!

— Не скоро ты забудешь гнев знати!

Был ли Ди доволен, что обратил врага в бегство, или расстроен тем, что не покончил с вампиршей? Лицо поднявшегося из кустов охотника не выражало никаких эмоций, а глухие от злобы напутственные слова убежавшей парочки еще долго витали над ним.