"Федор Федорович Кнорре. Ложь" - читать интересную книгу автора

как два петрушки, возникли над забором соседнего двора, едва раздался
знакомый скрип Левиной калитки.
- Лева, куда? - окликнул Юрка.
- В "Гастроном".
- А за чем послали? - с интересом осведомился Сенька.
- Вы меня не сбивайте, в голове во какой список... - озабоченно сказал
Лева и показал руками "список" в полметра длиной.
- И мы с тобой! - закричали оба мальчика и, для скорости свалившись с
перекладины забора, торопясь и толкаясь, помчались вслед за Левой.
- Сколько тебе денег дали? - спросил Юрка, запыхавшись, догоняя Леву.
Лева наполовину разжал кулак, где была зажата сторублевка.
- Фью! Ух ты-ы! - с уважением свистнул Сенька. - Гостей у вас небось,
гостей!..
В магазине, пока Лева с Юрой занимались покупками, самый меньший из
ребят, Сенька, прижимаясь к стеклянному прилавку, занялся подробным
осмотром всех сортов конфет.
- Ну, пошли! Чего ты тут разглядел? - снисходительно спросили старшие,
нагруженные консервными банками и кульками.
Сенька, не двигаясь, потянул носом и, придавив палец к стеклу,
показал:
- Вот эти, по шестнадцать, вкусные!.. А длинные по восемнадцать... По
одиннадцать тоже здорово хороши.
- Ты все выучил? - усмехнулся Лева.
- Не-е... - с сожалением ответил Сенька. - Вот тех не знаю, почем они.
Во-он, с медведями, лежат! Небось рупь штука.
В кулаке у Левы оставалось еще шестнадцать рублей с мелочью сдачи, и
все было уже куплено. Если бы Сенька стал просить купить конфет, Лева сумел
бы ему грубовато ответить напрямик: "Ишь ты, ловкий! На свои покупай".
Но Сенька только водил по стеклу маленьким грязноватым пальцем и
бескорыстно, деловито взвешивал достоинства лакомств: какое покислее, зато
дольше сосать, а какое и хорошо, но враз растает во рту, и не распробуешь
даже...
- На, подержи, - сказал Лева, передавая покупки Сеньке, и пошел к
кассе.
Выйдя на улицу, они все сосали конфеты. Сеня одной рукой придерживал
мелкий карман своей курточки, набитый леденцами, а другой бережно прижимал
к груди две жестянки с крабами. Изнемогая от желания услужить, он все время
повторял: "Давай я еще чего-нибудь понесу... мне не тяжело ни капли!.."
Они расстались у ворот. Через минуту Лева, вываливая покупки на стол в
кухне, говорил матери, хлопотавшей у плиты с озабоченным лицом:
- Вот крабы, вот судак в томате... вот еще какая-то рыбина, продавщица
уверяет, что вкусная. А вот я конфет взял... Народу в магазине много, уж не
помню, почем они... Сдачу я тут кладу...
На душе у него было очень противно, когда он это говорил.
Единственное, что могло бы немного поддержать его, - это если бы мать
начала проверять, что сколько стоит. Тут была бы все-таки борьба,
опасность, надо было бы выкручиваться, и можно было бы даже почти совсем
искренне обидеться, что его подозревают.
Но мать, не оглядываясь, распахнула дверцу духовки и окунулась, держа
в руке зажженную лучинку, в пахнущий горячим тестом и капустой пар. Она вся