"Федор Федорович Кнорре. Один раз в месяц" - читать интересную книгу автора

девочки.
С папой вместе, держась за руки, они спустились в темный сад.
Радио глухо играло в доме, за освещенными окнами, а прямо над головой
шелестели березы и шумели по ветру сосны.
- Вот и поговорить с тобой опять не успели как следует, - сказал папа,
и после этого они молча прошлись туда и обратно по темной аллейке.
- Мне, наверное, уже пора, - сказала Саша.
Они поднялись опять на веранду, держась за руки до самой двери.
Софья Филипповна сейчас же встала со своего места, узнав, что Саша
собирается уезжать, и пошла проводить в переднюю. Пока Саша одевалась, она
стояла рядом, и видно было, что ей хочется сказать что-нибудь хорошее хоть
на прощанье, но опять, как всегда, они обе не могли забыть обязательного
правила: "красное" и "черное" не называть - и обе рады были поскорее
попрощаться.
- Я поеду, пожалуй, проводить, - сказал папа, снимая с вешалки свое
тяжелое и длинное пальто. Софья Филипповна быстро проговорила:
"Пожалуйста!" - как-то нехорошо и высоко произнеся "а" посредине этого
слова...
На обратном пути они устроились все втроем с Митей на переднем
сиденье, так что было тесновато, но очень уютно.
У столба с дощечкой "22" и "23" они остановились. Саша попрощалась за
руку с Митей, они вдвоем с папой вышли и, держась за руки, спустились под
откос.
Невдалеке просвечивали сквозь деревья огоньки. Они медленно пошли к
ним, пересекая наискось широкий выгон, по которому только сегодня утром
Саша шла одна к ожидавшей ее машине.
Папа провел рукой по шершавой материи пальто у нее на плече:
- Старенькое у нас стало пальтишко.
- Да, - небрежно ответила Саша. - Все собираемся купить новое, да
как-то руки не доходят. - Это были точные слова Казимира Ивановича.
Мокрая трава шуршала у них под ногами, они шли и опять молчали. Так о
многом нужно бы поговорить, что и начинать не стоило на несколько минут.
И тут вдруг Саше с внезапной ясностью представилось, что вот они так
сейчас пойдут, пойдут и не остановятся, как всегда, у первого фонаря, а
прямо поднимутся на крыльцо, и мама улыбнется им навстречу и скажет: "Ну,
наконец-то вы оба вернулись", и окажется, что они с папой просто куда-то
уходили и пришли обратно домой и никогда не было на свете ни Софьи
Филипповны, ни веранды с цветными стеклышками.
О чем думал папа, она не знала, но почему-то не удивилась тому, что
произошло дальше.
Деревенская улица лежала перед ними, как черная просека между высоких
деревьев, и только редкие, круглые пятна света от фонарей, неровно
покачиваясь, освещали лоснящиеся глубокие колеи разъезженной дороги.
Они дошли до самого края последнего светового круга, где
останавливались всегда, чтобы проститься, и сердце у Саши начало биться
легко и быстро, прежде чем она как следует поняла, что произошло. Они не
остановились, они продолжали идти рядом дальше, через освещенное место,
прямо к ветровскому дому. Только у самого крыльца они остановились, уже
понимая друг друга.
- Пойти сказать? - невнятно спросила Саша, сама не зная почему