"Федор Федорович Кнорре. Ночной звонок" - читать интересную книгу автора

на свете не любил.
Конечно, мать была очень старая женщина, и так уж положено, что старые
люди помирают. Но его смутно беспокоила мысль о том, что ему самому
положено было бы испытывать какое-нибудь печальное чувство, и неприятно,
что он, по-видимому, ничего такого не испытывает.
- Эх, мама, мама... - сказал он вслух, покачал головой и постарался
представить себе мать такой, какой он видел ее в последний раз в жизни года
два назад, но ничего не почувствовал. Горела наколотая шишками подошва,
громко квакали лягушки, и неприятная сырость заползала за ворот пижамы.
"Ну, что стоять без толку?" - подумал он, поднялся по лестнице и лег
на прежнее теплое место в постель.
- Кто там? - невнятно, лицом в подушку, сонно спросила Леокадия.
- Никифор звонил... Бабушка наша, ну, то есть мама, померла.
Леокадия минуту лежала молча, соображая, потом тяжело перевалилась
всем телом по матрасу, поворачиваясь к мужу, и с неожиданной досадой
сказала:
- Так я и знала!
- Придется теперь ехать.
- Ты забыл, что ты записан к профессору-консультанту в поликлинике!
Как ты можешь ехать?!
Вяло потянулся обычный в их жизни спор. Сразу поняв, что мужу ехать не
хочется, Леокадия на все лады стала доказывать, что ехать ему нельзя и не
надо, а он с ней спорил и сердился, в то же время надеясь, что она сумеет
одержать над ним в споре верх и он нехотя, против воли, сдастся и все
обойдется безо всякого беспокойства.
С утра ярко светило солнце, и на веранде, где накрыли стол к завтраку,
было жарко так, что неприятно было смотреть на ярко освещенные котлеты,
купавшиеся в жирной горячей подливке.
- Хоть бы одно окошко отворили, - поющим голосом безнадежно проговорил
Митя, ковыряя котлету вилкой.
- Мухи! - оборвала Леокадия. - Родители с тобой не об окнах
разговаривают.
- Ну, хорошо, ну, пожалуйста, я поеду, разве я отказываюсь? Просто я
предупредил, что понятия не имею, как устраиваются эти самые похороны. Я
лично никого не хоронил, меня никто не хоронил, и я даже не видел, как
хоронят, но, пожалуйста, я готов! Давайте деньги, еду!
Квашнин примирительно сказал:
- Там соседка есть, которая телеграмму прислала. Зовут Марта. Приедешь
- поможешь, что там надо, подкинешь десятку-другую, сколько понадобится.
- Ладно, соображу, в конце концов. Значит, я забираю машину.
- Это еще зачем? - сказала Леокадия. - Обязательно ему машину! Из
всего себе удовольствие устраивать! Прекрасно можно на поезде.
- Да, прекрасно. Пока я доберусь до города, потом до вокзала,
расписания я не знаю, потом там надо на автобусе сколько ехать! А если я на
работу в понедельник опоздаю?
- Бери машину, - сказал Квашнин.
Минуту все молча ели, потом Митя удивленно отложил вилку и в раздумье
пробормотал:
- Гм... А бабушка-то, значит, того?.. Как же это вдруг случилось? -
Ему никто не ответил, и он встал из-за стола, ушел в дом и притворил за