"Федор Федорович Кнорре. Кораблевская тетка" - читать интересную книгу автора

тетку, чтобы на месте решить, что делать.
До революции тетка много лет работала воспитательницей в фабричном
сиротском приюте, потом стала учительницей начальной школы. Он смутно ее
помнил: костлявая, сухая, с желтыми волосами, жгутом закрученными на
затылке.
В давно прошедшие времена, когда было еще на свете то, что называлось
"семьей Апахаловых", в этой семье ходили рассказы об ее упрямстве.
Наверное, она со своими чудачествами, нажитыми в дореволюционные годы,
когда жизнь так легко уродовала людей, теперь, на старости лет, одинока.
Словом, надо посмотреть, как она там. А в случае чего, может быть, и взять
ее к себе.
Проводник, постучав в купе, объявил, что сейчас будет Любавино.
За стеклом вагонного окна, по которому сползали крупные дождевые
капли, было непроглядно темно.
Потом разом множество огней, далеких и близких, хлынуло навстречу, и
поезд застучал по стрелкам.
Поеживаясь от сквозняка в коридоре, Апахалов вышел на площадку. На
вокзале заиграло радио. Платформа была мокрая и скользкая.
Не оглядываясь на вагон, где осталось его купе с удобной постелью и
оранжевой настольной лампочкой, Апахалов пошел под дождем к площади, где
останавливались автобусы на Кораблевку, как до сих пор еще часто называли
текстильный комбинат.
Совсем почти прекратившийся дождь поджидал пассажиров автобуса на
последней остановке, у поселка комбината. Как только автобус остановился на
кругу, дождь так и грянул о крышу машины и по деревьям сквера, точно
крупным горохом.
Пассажиры сидели на местах, не решаясь выходить; молодой водитель
смеялся и сочувственно качал головой. Некоторые женщины стали разуваться.
Три девушки, подталкивая друг друга, с визгом выскочили из машины и
побежали босиком через площадь к освещенному подъезду Дома культуры.
Апахалов шагнул с подножки прямо в лужу и зашагал широким шагом к
перекрестку, который показал ему шофер.
Отсчитав третий переулок налево, Апахалов свернул и стал искать дом.
Где-то глухо, точно булькая из-под воды, залаяла из будки собака. С
ожесточением промокшего человека шлепая по лужам, Апахалов вошел во двор и
постучал в первую же дверь; затем, когда никто не отозвался, с легким
беспокойством постучал покрепче в какую-то другую, но и там за шумом дождя,
вероятно, ничего не слыхали.
В это время у него за спиной растворилась первая дверь, и чей-то голос
повелительно закричал в темноту:
- Ну, чего же вы там под дождем мокнете? Входите скорей, дверь-то не
заперта!
Апахалов, нагнув голову, опять перебежал под дождем к первому крыльцу.
Женщина, поджидавшая его на крыльце, сейчас же ухватила его за рукав и
потащила за собой, показывая дорогу через длинные темные сени.
В маленькой прихожей было немного посветлей.
- Эх, птичка, - ахнула женщина, - да ведь ты будто из болота выполз!
Ну-ка, скидывай скорей свою хламиду, вешай ее сюда!
Она отняла у него шляпу и нахлобучила ее на колышек у двери. И со
шляпы и с пальто стекала струйками дождевая вода.