"Александр Кобринский. Трава, которая под ногами" - читать интересную книгу автора

на висках чуть заметные морщинки - подошел к одному из храмов, - у нас копают
яму с углублением в виде ниши - там и лежит покойник; правда, не на спине, как
у вас, а на боку - лицом в сторону Мекки. Умершему оставляют кувшин с водой и
лепешку. Яму накрывают плитами, потом строят это, - притронулся к стене, - или
это, - показал на бескупольное надгробие, - там те, кто победнее!
Меня заинтересовали мраморные доски, заделанные в стены заподлицо - они
сообщали короткие сведения о покойниках: среди совершенно непонятной мне
арабской вязи встречалось и современное казахское письмо - письмо с русскими
буквами.
- А кладбище действующее! - я посмотрел на Сейдахмеда.
Он ответил кивком.
- Да, но поблизости ни одного аула!
- Сюда за сотни километров привозят.
- Какой смысл?
- Родовая традиция.
- Одни мужчины! - сказал я, читая доступное: имена, даты, фамилии...
- У нас женщин хоронят отдельно - поедем?
Окрестную тишину взорвало всхлипывающее покашливание двигателя: купола
качнулись - одолевая солончаковые кочки, машина выехала на трассу. Заросли
саксаула исчезли... На асфальте появились песчаные наползы - стали попадаться
все чаще и чаще - соединились: невольно заставили нас свернуть, кинув под
протектора наезженную, вьющуюся среди барханов колею, которая тут же
превратилась в лабиринт - расщепила себя на такое количество
близнецов-отростков, что мы выбирали путь наугад, придерживаясь ответвлений,
позволяющих нам не терять из вида клонящееся к закату солнце... Однообразная
панорама утомила меня: глаза пытаются остановиться хотя бы на чем-нибудь
привлекающем внимание - ничего! Пески, пески и пески... Исключение - колеса
грузовых автомобилей с лопнувшими, искореженными, потрескавшимися от зноя
покрышками - из года в год оставляли шофера этот металлолом на сыпучих
склонах. Я представил себе, как происходила смена изношенного колеса - в руке
гаечный ключ, из гортани - отборный мат: "Любопытно, - подумал я, - кому
предназначались проклятия - имели ли они конкретный адрес?" Именно в этот
момент наша машина осела.
- У кэнаузен сэгын! * - процедил Сейдахмед, прислушиваясь к шипению.
Я выскочил из кабины - осмотрел колесо.
- Гвоздь!
- Загнать бы его шайтану в бок, - сказал подошедший Сейдахмед,
притрагиваясь к ржавой шляпке, - придется повкалывать!
Я стою на дужках насоса. Моя спина двигается то вверх, то вниз... Из моей
гортани вырывается самый сочный букет, какой можно себе представить - я
поминаю управляющего - чехвостю на чем свет стоит - это он виноват, что у нас
нет запасного колеса... Хорошо, что я бросил в кузов несколько камер, а так -
ожидай масленицу - здесь! - среди зыбучих песков! Работа закончена. Мы едем.
Наши лбы покрыты испариной. Я продолжаю думать об управляющем - веду с ним
воображаемый разговор:
- Замыкал на корпус, - говорю я, показывая голубой проводок. Обратите
внимание, Андрей Лаврентич, изоляция не перетерлась - ее кто-то надрезал!
- Смешно, Евгений Петрович, ей богу смешно - диверсантов ищете?
- На такую хитрость только свои способны, - возражаю я спокойно, -
движок-то на сварочном аппарате волговский!