"Павел Кочурин. Коммунист во Христе, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

добра. Все стоят, ровно голые в реке, омываемые текучей водой, которую и в
кулаке не зажать, и на ладони не удержать.
Божий человек по воле рока оказался в плену неразума, подпал под власть
черного духа. Неподобия мирские зарождаются в блудных помыслах самих
человеков, с высмехом подхватываются лукавым и прячутся, как клятый клад, в
огреховленных местах, откуда и насылаются на мирской люд окаянством. Таким
скопищем нечистых сил стал для мохов-цев Татаров бугор за рекой Шелекшей.
Там пугает, выказываются призраки. Черная птица взлетает, воронье на соснах
зловеще каркает. В пересудах о своих нескладицах, мужики время от времени
помышляли срыть этот зловещий Татаров бугор, засыпать Лягушечье озерцо под
ним. И отец Матвей, последних приходский священник, благословлял мирян на
такое дело. Крестным ходом с хоругвями поля обходил и бугор освящал. Этим и
ста-рался изогнать из земли клятое дьявольство. Нацеливался срыть этот пуп и
отец Дмитрия Даниловича, Данило Игнатьич, первый председатель Моховского
колхоза. Бугор и озерцо под ним разъединяли два плодородных поля - Верхнее и
Нижнее. Ему и хотелось их со-единить. Трактора появились в эмтеэсе и чего бы
в раз не сделать такое. Но возникли раз-ные препоны. Война началась, с ней
разруха. Да и воли крестьянской не было... И вот ны-не эти отцовские помыслы
изошли зовом к Дмитрию Даниловичу, заместителю председа-теля по механизации
большого колхоза. Воззвалась жажда сотворить новую колхозную ниву во дление
своего коринского рода. Открыто он этого не мог высказать. Надо было держать
задум в себе. Стоит лишь вслух подумать о том, как тут же последуют окрики,
А следом завистливый и злорадный высмех оневоленных мирян, колхозников: "ишь
чего захотел Корень, "наше" ему не нравится, "свое" ему подавай". И не само
намерение срыть бугор, засыпать Лягушечье озерцо и тем соединить поля
вызовет осуждение и из-девки, а слова "свое" и "сам". Да если при этом
проговориться о чертях, и что нечистое место станет чистым полем - самого
тебя с нечистым и женят. А поле хотелось видеть именно своим, живым, как бы
духом и плотью рожденным. Ровно пропавший сын в не-жданный час постучалось
оно в его окно, прося впустить в дом... И к другим мирянам, не к одному ему
прорывалось в душу смятенное: "так ли живем-то, дело делаем?.." Но вы-сказа
не было. Дума без слова и не подвигала разум к творению, а руки к труду. И
ты ос-тавался прежним.
Опорой Дмитрия Даниловича был Яков Филиппович - Старик Соколов.
Старик - это наречение умудренного жизнью человека. Оно и единилось с
фамилией Старик Соко-лов - так его и прозывали. Ходили за ним и другие
заглазные прозвания: Староверская бо-рода, Коммунист во Христе. Мирской люд
выказывал этими наречениями свое почтение к старцу. Христос - справедливец и
печальник страждущих и обремененных - первый ком-мунист во миру. Для
начальства же Коммунист во Христе - прозвище чудного старика с партийным
билетом со времен гражданской войны.
Староверы Соколовы жили в Сухерке, тихой деревеньке через лесок от
Мохова. Семья была большая, гораздая до разных ремесел. И ей стало тесно при
малоземелии. Братья и сестры еще до революции поуезжали к дядьям в сибирские
дали, а младший Яков остался при родителях. Соколовы гостились с моховскими
Кориными. Дружба береглась и Яковом Филипповичем и отцом Дмитрия
Даниловича - Данилом Игнатьичем. В пред-колхозную, и особенно в колхозную
пору, деревенский мир, больше чем в саму револю-цию, разметало по сторонам.
И мужики стали водиться между собой притаенно. Никто не мог знать, кого,
куда завтра повернет. Старик Соколов Яков Филиппович и Даниле Иг-натьичем