"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

вести: кто, куда и сколько к службам ходит. О нерадивых немедля доносить в
Духовный приказ", якобы для духовного "просвещения". Конечно, и гуся на
свадьбу тащат, только во щи. Дело налаженное. Сколько ни скрывай, а
известно.
Филька-кузнец шепнул на ухо Демиду, что очень штука подозрительная
получается. Видимо, кто-то доложил Питириму о собранье в лесу, где Филька
о Софроне мужикам рассказывал и деньги кидал наземь для ватаги. И
почему-то именно на другой же день Софрона в кандалы обрядили и бросили в
темницу, и Овчинникова тоже.
- А теперь жди и меня самого туда же... Вон кое-кого из мужиков-то
уже привезли в Нижний. Тоже ковать будут. Кто-то нас предал.
- Ладно. Отольются медведю коровьи слезы, - проговорил Демид,
внимательно слушавший Фильку. - Этим не спасешься.
Тот подмигнул глазом:
- В Стародубье царевич-то... войско собирает. Надежда есть. Не
пропала.
Они оглянулись, испугавшись своих мыслей и филькиных слов. Почесали
затылки, вздохнули.
Пуще всех жаль диакона Александра. Волю старцев исполнил человек.
Народом послан, а его в цепи...
- Епископ только тюрьмой и силен. Пусть бы лучше ответил он на
керженские вопросы... Он не может. Оттого и зол.
- Где ему! Не ответит... Чем хочешь, поклянусь - не ответит. Вельми
премудрый человек составлял их!
Слез много кругом, что и говорить. Даже шумные качели с музыкой в
полях за Черным прудом стали, и песни всякие на посаде умолкли, только и
слышишь, что унылые песни бурлаков, приносимые ветром с Волги.
Что делать? Никак не придумают Филька с Демидом. Сидят, скребут лбы и
охают. А делать что-то надо. И надо, и страшно! Вздыхают, охают...
"Вон в Лыскове шесть лет назад мужики взбунтовались, а потом выпороли
их всех кнутом, в железа заковали, ноздри повырывали и на галеры..."
Филька, огляделся кругом, прошептав:
- Того парня, однако, надо перво-наперво освободить. И диакона
Александра. И еще двоих.
В углу крыса прыгнула, зашумела, окаянная, - Филька побелел весь.
Приужаснулся зело. Оба смолкли. Мимо кузницы из кремля под гору,
запряженная четверней, прокатила повозка - все дальше и дальше, до самого
дома именитого солепромышленника Строганова.
Дом на склоне горы. Перед ним бесподобный темно-красный собор
"пресвятой богородицы". На этот храм ходят любоваться даже раскольники.
Григорий Дмитриевич Строганов большие денежки вложил в сие расписное чудо,
а строителя-чародея чуть было не ослепил, дабы не строил впредь никому
подобных церквей. Да ничего у него, оказывается, не вышло. Тот строитель
смекнул опасность и поскорее влез на колокольню под самый крест, да на
виду у всего народа и был таков. Обратившись в черную птицу, улетел от
злодея в облака. Не всегда, значит, вельможная власть имеет силу над
народом. Поймай теперь птицу! Она, небось, поди, смеется над тираном...
Так ему и надо.
Филька озорно захихикал, рассказав об этом. А Демид по-деревенски
разинул рот. Всему удивляется, чудак! Впрочем, и он засмеялся. О таких