"Павел Ефимович Кодочигов. Здравствуй, Марта! " - читать интересную книгу автора

чем обычно, не интересуясь ни ими, ни их делами. И дома не замирала в
тревожном ожидании у окна, а сразу находила себе работу. Лишь однажды не
выдержала. Увидев, как группа немецких солдат шастает по домам, мать
проворно подскочила к крыльцу, набросила замок на петлю, закрыв в доме Марту
и бабушку, поспешила прочь. Ее заметили, закричали: "Хальт! Хальт!", но она
не остановилась. Тогда в азарте погони за ней бросился один из немцев. Он
уже настигал ее, потянулся к ней рукой, чтобы схватить за шиворот и рвануть
к себе, когда мать запнулась и упала. Фриц кувырком полетел через нее.
Раздосадованный неудачей, смехом других немцев, он изо всей силы ударил мать
кулаком в ухо. С этого дня она стала плохо слышать на это ухо, но
по-прежнему была ровной и выдержанной.
А Марта не могла так. Не умела. Ей недоставало опытности матери, ее
знания жизни, и она походила на солдата, который потерял связь с соседями,
судит о ходе войны из своей одиночной ячейки и потому уже не видит спасения
не только для себя, но и для всего мира.


* * *

Окончательно доконал Марту Христофор Скурстен. Он, больше всех,
казалось, боявшийся прихода немцев, едва ли не каждый день ездивший в
Ермолинский сельсовет в надежде получить разрешение на эвакуацию, вдруг
сыграл "отбой".
Христофор Скурстен, еще недавно хваставшийся тем, что он всю жизнь
боролся за Советскую власть, сейчас семенит на своих кривых ногах за
немецкими обозниками, снимает перед ними шапку, собачьи-преданно заглядывает
им в глаза и, по-собачьи же дрожа старой кожей, шипит, коверкая русский язык
на немецкий лад и показывая на окна ее дома:
- У нас есть жена командир Красной Армии. Она шиссен гут! Шиссен гут! У
нее есть значок снайпер!
Обозники опасливо оглядываются, видят в окне ее горящие глаза, и
кажется им, что это и в самом деле прицеливающиеся в них глаза русского
снайпера. Они разбирают винтовки и автоматы. На изготовку с ними идут к
дому, сопровождаемые приплясывающим от удовлетворения Скурстеном, - вот и у
него есть заслуга перед немецким командованием! В случае чего можно сказать,
что это он, Христофор Скурстен, сообщил о жене красного командира, это он...
Родятся же такие! Носит же их земля...
С треском открывается входная дверь. Стучат сапоги на кухне. Вот и все!
Сейчас все кончится и не будет у нее, никогда не будет, ни сына, ни дочери.
Ничего больше не будет... Марта бросает последний взгляд на улицу и, не
отходя от окна, поворачивается лицом к врагам, отыскивает взглядом
Скурстена. Скрестив на груди руки, статная и в своей полноте, безотрывно
смотрит она в сморщенное, злорадно ухмыляющееся лицо предателя, видит, как
мечутся зрачки его едких глаз, бьется на желтом виске синяя жилка. На лице
Марты ни страха перед немцами, ни отвращения, которое обычно вызывает у нее
Скурстен. Только изумление совершающейся на ее глазах подлостью. Со стороны
может показаться, что она рада приходу нежданных гостей. У нее почти такое
же выражение лица, что и на фотографиях в рамке на стене, где она еще не
женщина, а девочка, изумленно-радостно открывающая для себя неведомый, но
приятный ей мир. Кажется, вот-вот Марта пригласит всех к столу...