"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора

свой флот в Галлиполи.
- Да, это был хороший ход, - вставил Билли. Загос продолжал:
- В Колибрии имела силу разновидность салического закона: только
мужчина мог наследовать корону, пока в роду оставались мужчины. В
продолжение дальнейших лет войны и вплоть до 1923 гоода страной правил совет
министров с генералом Обрадовичем во главе, преданный Стратилатосам. В то же
время на острове получили распространение республиканские идеи. Этим
движением руководил Тонжеров. Как раз перед Версальским миром, - Загос
называл его "смехотворным миром вашего Вильсона", - умер король Григорий,
оставив только дочь - ее высочество принцессу Ариадну. Между тем у герцога
Водены в 1895 году родился сын - нынешний король Павел III. Он был
единственным законным наследником. Союзники предпочитали для Колибрии
республиканский образ правления, но юркий барон Раслов побывал в Париже и
Лозанне, но одновременно начал заигрывать с турками.
- Он обещал Кемалю-паше, - объяснил Загос, - обеспечить колибрийским
магометанам пропорциональное представительство в парламенте. Он наобещал еще
много другого. Кемаль отлично понял, что наш остров - ступенька, откуда
можно шагнуть на Балканы. Обрадович противился из патриотических побуждений,
митрополит - из религиозных. Ничто не помогло. После неудачной Лозаннской
конференции турки осмелели и посадили нам нашего благополучно царствующего
возлюбленного монарха.
Кое-что из этого Билли знал еще до своего отъезда из Нью-Йорка. Но то,
что дальше рассказал Загос, было для него ново.
- Теперь, конечно, Раслов на коне. Он в очень плохих отношениях с
Обрадовичем, который на стороне принцессы и ненавидит его. Оба они косо
смотрят на Тонжерова, все еще надоедающего союзникам со своей идеей
республиканского переворота. Народ волнуется. Теперь вы понимаете? Барон
решил прибегнуть к объединению обеих монархических партий против Тонжерова
посредством этой женитьбы.
Билли понял.
- Принцесса бежала, - продолжал Загос. - Ее выследили, настигли и
поймали. Ей предоставили выбор: вернуться добровольно или быть увезенной в
одурманенном состоянии. Подробностей я не знаю, она мне их не рассказала.
Как бы то ни было, она здесь. Насколько она является пленницей, вы можете
судить сами, но, по-видимому, она стремится к тому, чтобы в стране
установился мир и была сохранена династия. Это вполне понятно.
- Гм, - сказал Билли.
- Проливает ли это свет на вашу маленькую проблему? - спросил
лейтенант. - Если нет, то быть может, вы расскажете мне все, что вы за это
время делали, и возможно, что я сам тогда найду нить. Скажите мне подробно,
чем вы занимались с той минуты, когда я вчера потерял вас в толпе.
Билли откинулся назад на своем стуле, собираясь ответить. При этом
движении что-то слегка хрустнуло в его кармане. Это был пергамент, пакет
"валькирии". Тот самый пакет...
- Послушайте, - воскликнул Билли, - вы умеете читать по-датски, или
по-шведски, или по-норвежски?
- Никогда не изучал этих языков. Почему вы спрашиваете?
- Потому что... - начал Билли.
В тот же миг он увидел Фредерика Доббинса, выходившего из автомобиля
перед ступенями террасы. Американский представитель был в очевидном