"Альфред Кох, Игорь Свинаренко. Ящик водки (том 1) " - читать интересную книгу автора

господин Гусинский. Сначала мне казалось, что это одному мне мешает. И
поэтому долго сидел тихо, спокойно, думал: наверно, вот это и есть свобода
слова, "так вот он какой, северный олень"...
- И ты, как сознательный гражданин, терпел?
- Да. А потом оказалось, что никакая это не свобода слова.
Первоначально ведь никто из нас не знал, что такое свобода слова на
практике! Это как, сидя в тюрьме, невозможно понять, что такое свобода. Или,
находясь в Америке, - что такое Советский Союз. Все представляли себе
свободу слова в виде упрощенного клише, как на Западе... Помнишь, был такой
анекдот: "Что такое групповой секс по-шведски? Это когда собираются группа
мужчин и группа женщин и они все вперемешку трахаются. Что такое групповой
секс по-польски? Это когда группа мужчин и группа женщин смотрят по
телевизору фильм про то, как группа мужчин и группа женщин в Швеции
трахается... Что такое групповой секс по-русски? Это когда собираются группа
мужчин и группа женщин и один рассказывает, что в Польше он смотрел фильм,
как группа мужчин и группа женщин..." Понимаешь, да? Вот так и с этой самой
свободой слова...
- Он же, Гусинский, тебя и за писательство доставал на НТВ.
- Ну не только, почему... Он нас всех дрючил, но и конкретно мной лично
занимался - как человеком, который нанес ему огромный ущерб. Тем, что
залоговый аукцион по "Связьинвесту" я провел честным образом. А не так, как
хотелось Гусю. Вообще поначалу настроение было сложное... Ты пойми, то, что
Гусинский и его клевреты называли свободой слова, мне ужасно не нравилось.
Но я-то всегда считал себя человеком глубоко, так сказать, демократическим
по своей внутренней природе - любителем всех гражданских свобод. И тут вдруг
одна из фундаментальных свобод мне активно не нравится. Свобода
передвижения - нравится, свобода уличных шествий и демонстраций - нравится,
а вот свобода слова - не нравится. Начал анализировать. Появились сомнения:
либо "я не демократ", либо "это не свобода слова". А потом для меня
оказалось совершенно приятным событием, что вот такая свобода слова не
нравится никому, кроме Гусинского.
- Что значит - никому? Вон интеллигенция выходила митинговать...
- Да какая там интеллигенция! И потом, что такое вообще интеллигенция?
Всего лишь самоназвание...
- Ну, не будем тут начинать спор. Значит, было тебе дано общественное
поручение разобраться со свободой слова, и ты его выполнил.
- Да. Вряд ли какой-нибудь федеральный телеканал решится после этого
использовать технологию шантажа и рэкета. Всякий, кто сейчас заимеет такую
амбицию, подумает: тут один попробовал однажды, ох, и где он сейчас? Да,
мало кто для свободы слова в России сделал столько, сколько я...
- А может, это были просто личные счеты? Мол, Гусь на тебя наехал, а ты
ему при случае ответил.
- Безусловно, личный момент присутствовал. Но я пытался его
использовать как некое эмоциональное топливо, чтобы двигаться вперед, а не
как повод для разборки.
- То есть ты шел и удовольствие получить, и денег заработать? Это
хорошо, когда в бизнесе есть еще личные интересы.
- В бизнесе личный интерес есть всегда. А насчет заработать - не совсем
так. Это же долг не мне, а Газпрому. Меня наняли этот долг выбить, вот я
пришел выбивать. И получал за это зарплату. Как нанятый менеджер, я,