"Альфред Кох, Игорь Свинаренко. Ящик водки (том 4) " - читать интересную книгу автора

ради, сколько перекусить среди дня; идя мимо, это ж Манхэттен, удобно
принять там порцию борща. Тогда же я взял у Каплана интервью.

Комментарий Свинаренко

Русское в Нью-Йорке - причем речь не про Брайтон-Бич, а шире - особое:
и не советское, и не постсоветское, и, уж конечно, не американское.
Некоторые исследователи считают русских эмигрантов в Америке отдельным
народом. Похоже, так оно и есть. У них свой язык, свои манеры, свои шутки,
свои повадки. И даже внешность такая, что их за версту отличаешь. Они похожи
на провинциальных зубных техников, которые, будто сговорившись, переоделись
в черное. От американцев они взяли некое завидное простодушие и детскую
такую назойливость, а от русских - легкую советскую бесцеремонность.
Гремучая смесь. При этом у них нет ни страха божьего, как у большинства
американцев, ни трогательных пережитков шестидесятничества, какое когда-то
было в моде у нас тут. Получилось, что у них отметены все запреты - и
западные, и советские. Они соединили в себе недостатки обоих народов, а
достоинств не взяли ни у одной стороны. Короче, это такие оборотни, которые
с виду вроде почти свои, но по сути - чужие. Причем интересно, что они
прекрасно понимают разницу между народами; с русскими они разговаривают
одним манером, типа и так сойдет, а с настоящими американцами - по-другому,
серьезно, демонстрируя чувство ответственности и делая вид, что
политкорректность - это не чистая туфта, а якобы нечто серьезное. Причем они
не очень любят, когда русские становятся свидетелями их бесед с американами.
Это из той же оперы, что и нелюбовь русских к встречам с земляками на
Западе.
Очень смешно было, когда я однажды стал свидетелем серии телефонных
бесед. Умирающий с похмелья эмигрант наносил звонки, отменяя встречи. Своим
он говорил все как есть - поймут, сами такие, - типа нажрался вчера и сейчас
не может встать. А белым американцам рассказывал, что у него острое пищевое
отравление. И это было правильно! Приди он на встречу с серьезным белым
человеком в похмельном виде, расточая запах кошачьей мочи и глядя на жизнь
смертельно усталым взглядом, впечатление о себе испортил бы навсегда. В
общем, бывший наш народ понимает, что с кем можно себе позволить, с кем надо
церемониться, с кем нет смысла.
Приехав тогда из Нью-Йорка в Пенсильванию, я снова принялся за сбор
фактуры для репортажей и книги. Встречался там с людьми. С толстенным
этническим итальянцем Ральфом Рогато, начальником местной полиции. Он
рассказывал мне о скуке провинциальной жизни, такой беспросветной, что
внутрисемейная драка становится событием года. Скуку они там пытаются
скрасить юмором. Помню, у одной подчиненной Ральфа, полицейской дамы, стояла
на столе табличка: Warning: I got a gun and PMS. Шутка, в которой есть доля
шутки. За этой трехбуквенной аббревиатурой скрывается широко там
распространенный и всем там понятный термин "предменструальный синдром",
который считают не бабской блажью, а важным фактором общественной жизни.
Ха-ха.
Посетил я сразу по приезде также и местную газетку Villager - а там
тоска почище полицейской. Полторы калеки вымучивают новости из ничего,
сочиняют какую-то ерунду о ничего не значащих событиях. Там, к примеру,
несколько недель раздували скандал вокруг такого события. На заседании