"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

шоколад я бы с удовольствием положила вместе с другими конфетами в вазочку в
тот день, когда у моей мамы собираются дамы и пьют кофе. Мамины знакомые
ужасно скучные. Мне непонятно, зачем я должна говорить "здравствуйте!"
каждой в отдельности. Они шуршат платьями, смеются и все время болтают,
перебивая друг друга. Когда я вхожу, в комнате стоит сплошной гул. Я стою и
не знаю, что же мне, собственно говоря, делать. Я только успеваю посмотреть,
сколько они оставили пирожных, и сообразить, перепадет ли потом и мне
что-нибудь. "Какая ты стала большая!" - говорят они, и "Тебе нравится ходить
в школу?", и "Какие у вас сегодня были уроки?" И тут же продолжают болтать о
шуме в ушах, о замечательном гомеопате, о промотанном состоянии и
первосортном майонезе, о какой-то иссохшей девице и о том, что чей-то
двоюродный брат-академик совсе?\-1 опустился. Из того, что они говорят, мне
не все понятно. Я раздумываю над тем, как бы незаметно раздавить ногой
парочку зловонных бомб, купленных у "Короля чудес", и стараюсь представить
себе, как все эти дамы тогда заголосили бы, и какое бы у них было выражение
лица, и что бы вообще произошло. Может быть, все это было бы так же красиво
и интересно, как когда на небе появляется радуга. Я всегда радуюсь, когда
вижу радугу. Я никак не могу понять, как получается такая красота. Один раз
я видела даже двойную радугу..
Когда моя мама бывает в дамском обществе, она сразу становится совсем
другой: она смеется и говорит со мной каким-то чужим голосом, все время
что-нибудь поправляет на мне, и я перестаю ей верить. Я вовсе не так уж
стесняюсь этих дам, но мне стыдно, что моя мама становится другой и смотрит
на меня как чужая.
Мне хотелось бы купить у "Короля чудес" настоящий волшебный ящик, тогда
я могла бы давать представления и всех заколдовывать. Но взрослые не дают
мне денег, они предпочитают покупать мне что-нибудь неприятное.
Сейчас они купили мне лечебный корсет. Каждое утро я должна надевать
этот корсет, но я тотчас же иду в подворотню рядом с рестораном Пеленца и
снимаю его. После школы я его опять надеваю, а когда иду играть, тайком
снимаю, а потом снова надеваю. Я такая несчастная из-за этого корсета, у
меня с ним столько хлопот, а когда он на мне, я не могу ни лазить, ни
бегать, и бретельки натирают мне докрасна плечи. Мама подшила под бретельки
бархат, после этого противный корсет стал жать еще больше. Но когда я утром,
как всегда, тайком хотела его снять и увидела этот бархат, подшитый мамой, я
почувствовала, что не очень-то хорошо поступаю, и три дня подряд, не снимая,
носила корсет, и мне не хотелось ни есть, ни играть и вообще ничего не
хотелось. А потом у меня сил уже больше не стало терпеть. И теперь я его все
время снимаю и надеваю. Я просила бога послать ночью в мою комнату вора,
чтобы вор украл лечебный корсет.
Когда я на прошлой неделе днем по дороге в школу нашла одну марку, я
сначала решила тут же отдать ее. Но тогда выяснилось бы, что я опять что-то
нашла, и они наверняка купили бы мне еще несколько корсетов.
Я уже хотела бросить марку обратно на мостовую, но мимо как раз
проходила Элли Пукбаум, и я пошла с нею в лавочку к Боссельману покупать
тетради. У этого Боссельмана есть замечательные вещи; разноцветные картинки
для альбомов, венки из роз, матерчатые мыши и переводные картинки. На
переводных картинках сперва ничего не видно, а потом, когда их намочишь,
положишь на бумагу и сведешь, получается чудо как красиво: белоснежки и
гномы, людоеды и ангелы, ведьмы и звери. Это настоящее волшебство. У