"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

вечером выпить пунша, я его тоже спросила, позволил ли бы он, чтобы фрейлейн
Левених его поцеловала. Господин Клейнерц ответил, что эта особа вызывает у
него физическое отвращение и что от одной мысли о ее поцелуе его бросает в
дрожь. А моей маме он сказал: "Вы, дорогая сударыня, всецело подпали под
влияние этого демонического, бездушного существа". Я спросила, что это
значит, а они отправили меня спать. Они так всегда делают, когда мне вечером
хочется что-нибудь узнать. Если же я о чем-нибудь спрашиваю утром, то они
говорят, что уже давно пора идти в школу. Если днем,- то я должна сначала
сделать уроки. После обеда я не могу спрашивать потому, что играю на улице
или в парке со своими товарищами: ведь должен же и ребенок когда-нибудь
отдохнуть. А если у меня потом остается время, чтобы о чем-нибудь спросить,
то меня посылают спать. Дети никогда не получают ответа. Никогда!
Фрейлейн Левених мучает меня и мучает мою мать. Поэтому я пошла после
обеда на "Золотой угол". Там много балаганов, качелей и каруселей, и тир там
тоже есть. Таким я представляю себе рай. Только в раю не будут нужны деньги,
там я смогу кружиться на карусели сколько хочу и заходить бесплатно во все
балаганы. Сейчас, пока я еще жива, меня никуда бесплатно не впускают, но
даже и снаружи все очень красиво. В одном из балаганов есть мужчина, который
распиливает женщин. Хенсхен Лаке сперва не верил, что на такие вещи дается
разрешение, но это самая настоящая правда. Я сама разговаривала с этим
человеком. У него на руке большой синий якорь, который никогда не смывается;
он мне разрешил совсем бесплатно рассмотреть этот якорь вблизи. Когда-нибудь
у меня на обеих руках будут нарисованы маленькие парусные лодки и белочки,-
если у тебя есть деньги, можно себе все позволить. Мне хотелось бы сделать
это к рождеству. Может быть, мне удалось бы расплатиться своими коралловыми
бусами.
Я сказала этому человеку, что отдам ему свой новый географический атлас
и настоящее серебряное кольцо, которое я получила от дяди Хальмдаха, если он
вечером придет на нашу улицу и распилит фрейлейн Левених на две части.
Мы обо всем точно договорились, но потом этот человек не пришел, потому
что он настоящий артист. Он мне сам это говорил. А господин Клейнерц как-то
сказал, что на артистов полагаться нельзя. После этого я решила, что никогда
не буду артисткой. Я не умею распиливать женщин, но мне хотелось все-таки
что-нибудь сделать этой Левених. Наша учительница всегда говорит, что надо
делать все, что в твоих силах. Поэтому я залезла на каменную стену и оттуда
брызнула фрейлейн Левених чернила за воротник. Она стала ужасно кричать, а
папа вечером наорал на меня: "Девчонка, даже и теперь ты не можешь быть
послушной, даже теперь ты ни с кем не считаешься". А мама сказала: "Но,
дорогой мой, девочка ведь ничего не знает". Значит, они уже тогда знали о
новом ребенке, и мама просто не хотела мне этого говорить.
Я хочу быть такой красивой, как фея, и чтобы сердце у меня было из
золота, и волосы из золота и такие длинные, как наша улица. Тысячи пажей
должны будут нести за мной мои золотые волосы, а тете Милли запретят втирать
мне по вечерам в голову вонючее репейное масло. Придет принц и скажет: "Эти
золотые волосы никогда больше не разрешается причесывать". Тогда меня
перестанут дергать за волосы перед тем, как мне идти в школу. Все будут
считать, что я красивая, и будут любить меня... Или лучше я стану смелым
моряком. Когда мой корабль будет уходить в море, все станут горько плакать,
а я буду стоять, гордо прислонившись к мачте, с высоко поднятой головой.
Дорогая моя бабушка... Сейчас я сорву все цветы, тогда они пустят меня