"Алексей Кожевников. Путь в счастливую страну ("Из жизни беспризорных") " - читать интересную книгу автора

железных рычажков. Вытащили Сингапура на шпалы. Поезд ушел, только красный
фонарик под кузовом последнего вагона долго вглядывался в ночь напряженным
красным взглядом.
- Иди вперед! - приказал агент и достал из кобуры револьвер. Все были
серьезны, никто не подшучивал над Сингапуром. На ночь его заперли в
пустующую камеру хранения багажа. Сингапур пробовал открыть дверь, оконную
решетку, но они не поддавались. Ходил он из угла в угол и обессиленный перед
рассветом заснул на полу.
Разбудил Сингапура рыжий кондуктор.
- Выходи! - грубо приказал он
- Куда?
- К агенту.
Агент встретил Сингапура угрозой.
- Если ты еще попробуешь проделать штуку вроде вчерашней!.. - не
договорил он, сделал полуоборот и сказал тише: - иди занимайся своим делом,
сыт - и будь доволен, привык раскатываться, - и посмотрел с упреком.
Ушел пришибленный Сингапур, не знал он как вырваться со станции,
ставшей для него тюрьмой. А счастливая страна представлялась совершенно
непохожей на нее.
На следующий день мимо станции без остановки прошел товарник. На одной
из платформ из тесовой кучи высунулись две головы.Узнал их Сингапур и
закричал:
- Гармошка! Воробей!
- Сингапур! - откликнулись ему.
Поезд уносил друзей. Они поднялись и помахали шапками. Побежал за ними
Сингапур. Он спотыкался в своей неудобной обуви, сбросил ее и побежал
босиком. Станционные ребята пустились за ним вдогонку. Он слышал их крики,
видел уходящий все дальше состав с белым тесом, как улетающая цепь лебедей,
и гнался, гнался за ним. В голове зазвенело, в боку под сердцем заколотилась
боль. Состав еще мелькнул и завернул за холм. Сингапур устало присел на
канаву. За ним уже никто не гнался, а на проклятой станции торчала только
крыша водокачки. Налегке и быстро пошел Сингапур по шпалам в счастливую
далекую страну.
Был вечер, когда Сингапур подходил к станции. Был вечер, закат был
пламенный, и блестящие, незанятые рельсы тоже горели пламенем. Сингапур
увидел впереди на путях две хорошо ему известные фигуры.
Одна босая, в красных кавалерийских галифе, в рубашке серой, как пыль
мостовых, кожаной коричневой фуражке. Медью горела фуражка от заходящего
солнца.
Другая - тоже босая, в широченных цыганских, зеленого сукна штанах.
Рубашки на ней не было никакой, а свободные волосы покрывали голову, как
соломенная взъерошенная крыша.
Первым был Гармошка, а другой Воробей.
Сингапур собрал все силы и крикнул:
- Гармошка-а! - он хотел крикнуть и Воробья, но сообразил, что Гармошка
получается громче и еще раз повторил: - Гармошка-а!
Фигуры повернулись и остановились. Гармошка сложил кулаки трубкой и
ответил:
- Эу... Кто ты?
- Син-га-пур...