"Лев Кокин. Из будущей жизни Путинцевых" - читать интересную книгу автора

форму, - о том, что данная старинная ветвь культуры усохла от времени, себя
изжила. От этого, как от спички, неизменно вспыхивала дискуссия. Витины
доводы: реальность куда полнее передается объемной цветной съемкой с помощью
разнообразной оптической аппаратуры... Ленка женским чутьем улавливала,
по-видимому, нечто недоступное Вите. Ну а в данном конкретном случае, помимо
всего прочего, условия эксперимента не требовали обязательного знакомства с
работами художника П. Но такой повсюду вокруг поднялся гудеж, что Витю
разобрало-таки любопытство.
В самом деле, многое выглядело необычно на устроенной новоявленными
почитателями выставке. Эти метафоры, рожденные в лишенном солнечного света
мозгу, и пронзительное проникновение в глубь характеров и предметов. Правда,
композиции были порою не выверены, несоразмерны, а колорит своеволен, но все
вместе передавало, как это принято говорить, эпоху. Из плоских
прямоугольников в сложности и противоречивости возникала изощренная
городская цивилизация технотронной эры. Вершиною же, в самом деле, был
портрет Теракяна.
Витя высказался по этому поводу с определенностью, заметно обострившейся
у него по ходу эксперимента.

Минута перекинуться фразой-другой, как правило, выдавалась за завтраком.
Отпивая по глотку свой кофе, Витя просматривал беглые Ленкины заметки и от
комментариев, равно как и от вопросов, не считал нужным воздерживаться. На
сей раз Ленка, однако, не стала растолковывать ему записанное, как поступала
обычно. Точнее, с тех пор как начала эти заметки вести, едва только
сделалось ясно, что без них он просто не в состоянии держать под контролем
эксперимент. Она не стала на сей раз отвечать на вопросы, отметила только,
что его суждения о живописи не более чем показания оптического прибора. От
этого замечания не удержалась. А потом заявила, что валится с ног, от
постоянного недосыпа все время плавает, как в тумане, словом, заданный режим
для нее не по силам. Добром это не кончится, если не придумать чего-то.
Витя спорить не стал. Что ж тут спорить. Должно быть, она действительно
замучилась с ним. Режим в самом деле утомительный для нормального человека.
Хотя, впрочем, что считать нормой, пустился он в рассуждения. Треть жизни,
потерянную на сон? Умственные способности, не используемые и наполовину?
Наконец, помехи, постоянно создаваемые полушариями мозга друг другу?
Действуя методом тыка, на ощупь, эволюция столько наворотила... или, может
быть, Елена Александровна с ним не согласна? Отвергает с порога самую
возможность того, что истинно природную норму именно ему, Путинцеву, удалось
приоткрыть?!
Ничего Елена Александровна с порога не отвергала.
- ...Но раз ты не в силах посочувствовать мне, попробуй логически
вывести: когда человек спит в сутки часа три, ему необходима смена... Без
сменщика я долго не протяну!
- Дневной мозг, по-видимому, вполне справляется с самоконтролем, -
возразил Витя. - В надзоре со стороны нуждается, в сущности, только ночной
мозг. А ты вполне могла бы отсыпаться днем. Для этого достаточно взять себе
отпуск.
Рисковое заявление, если учесть, с какой ревностью относилась Елена
Александровна к собственным институтским делам. Тем более это легко было
истолковать как умаление их. Брось, мол, все и ко мне наподхват! И все-таки