"Сергей Коколов. Старые-старые сказки" - читать интересную книгу автора

Дверной звонок нарушил мои благие намерения. В гости
при(тащилась)шла родная мамочка моей женушки, проще говоря
теща.
- Здравствуйте мои дорогие. Где мой Ирусик? - начала та в
своем стиле. Ирочка, роднуля... Я купила щеночка, такого, как
ты хотела - длинноухого и лохматого.
"Вот, только щенка нам и не хватало" - подумал я.
- Мама, мама, где ты,- отчего-то волнуясь запричитала жена.
- Что ты сделал с МОЕЙ мамой, - пытаясь быть грозной
продолжила Тома.
- Какой красивый щеночек, - ребенок Ира прибежал
вприпрыжку, отчего мебель в квартире заходила, словно от
землетрясения.
- Что ты носишься, как маленьк..., - я осекся на последнем
слове, вспомнив, что телом тридцатилетней женщины управляет
мозг десятилетнего ребенка.
- Ой, да здесь сразу два щеночка..., - продолжала
восторгаться дочь-акселератка.
- Один из них - бабушка, - не удержался я от злорадства,
чувствуя, как в широкую штанину купленных недавно брюк впились
маленькие, но очень острые зубки лопоухого щенка.
- Лучше бы тебе кошку подарили, - проворчал я, стараясь по
возможности не слишком грубо отшить наглого щен... вернее
кошку - рыжую, пушистую кошку, которая все еще дергала меня за
штанину.

Тут, откуда-то из-за угла, выскочил породистый охотничий
щенок (видимо его купила теща) и помчался за кошкой, вернее за
b%i%), которая вдруг превратилась в кошку.
"Все!", - подумал я, - "Остается только покончить жизнь
самоубийством, ибо после всего, что произошло, теща будет
пилить меня целый год."
Рядом с моими ногами улеглась двуручная, чуть ржавая пила,
едва не поранив мне большой палец.
- Верни мою маму! - истерично закричала Тома.
- Пааап, жалко же бааабушку, - протянула Ирка.
Охотничий щенок, видно испугавшись крика моей женушки,
написал огромную лужу, и лаял, вонзив в меня мутно-карие,
почти человеческие глаза.
Я наступил на пилу и больно порезал ногу.
- Тиххо! - прикрикнул я.
Замолчали все, включая собаку.
В квартире воцарилась блаженная тишина - лишь часы нервно
тикали, отсчитывая секунды, секунды которым дела не было до
этого мира, и до нас, грешных и нелепых - до меня, и до моего
не весть откуда возникшего дарования, до моей большой дочки,
маленькой жены, тещи-пилы, и щенка с умными, почти
человеческими глазами. Я вдруг ощутил, ощутил кожей, что через
миг, ничтожный, стремительный миг тишина будет нарушена,
поругана, разбита словно тарелка брошенная в стену, моя