"Евгений Коковин. Когда создавалась "Школа" (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

После чтения начиналось обсуждение - спорили, хвалили, критиковали. Лучшие
стихи и рассказы печатались в газете и в приложении к ней - "Литературный
Север".
Аркадий Петрович Гайдар тогда уже был автором многих книг, хотя еще и не
пользовался той широкой популярностью, какая пришла к нему спустя
несколько лет. В Архангельске он был наиболее опытным и авторитетным
литератором. Других писателей, имеющих свои книги, в то время, насколько я
помню, в нашем городе не было.
Впервые в читальный зал библиотеки имени Добролюбова я пришел очень
волнуясь. Участники литературного собрания сидели за двумя большими
столами. Я рассматривал их, пытаясь угадать, который же тут писатель
Гайдар.
Вначале читал свои стихи какой-то моряк. Потом пришла моя очередь. Рассказ
у меня был крошечный - четыре странички ученической тетради. Чтение его
заняло всего несколько минут.
Не помню, что говорили выступавшие на собрании. Помню лишь, что некоторые
предлагали рассказ напечатать. Я волновался, ожидая, что скажет Аркадий
Гайдар. И вот председательствующий сказал:
- Словно имеет товарищ Гайдар.
Я с трепетом оглядел всех присутствующих на собрании и не заметил, чтобы
кто-нибудь собирался выступать. И вдруг я услышал голос.
Человек, который начал говорить, не сидел за столом, а стоял у стены. До
последней минуты я никак не предполагал, что это и есть Гайдар. Раньше он
показался мне командиром Красной Армии, случайно зашедшим в читальный зал
и стесняющимся сесть за стол.
Аркадий Петрович был в военной гимнастерке. Высок, широкоплеч, круглолиц.
Прежде чем начать говорить, он согнал складки гимнастерки к спине и
заложил пальцы за ремень.
Он говорил негромко. Мне запомнилась его чуть заметная улыбка. Нет, совсем
не таким я представлял себе настоящих писателей!
Сейчас невозможно дословно пересказать то, что говорил Аркадий Петрович.
Примерно смысл был такой: рассказа никакого нет. Есть только две картинки,
два эпизода: мальчик пропал и мальчик вернулся. А замысел интересный, но
это сюжет не для короткого рассказа, а для повести. Нельзя события двух
лет, события в жизни подростка очень большие и значительные, втиснуть в
несколько страничек. Печатать такой рассказ не следует.
Я сознавал справедливость слов Гайдара. Обижаться было нельзя: говорил он
просто и убедительно.
Когда собрание закончилось, я отправился домой с твердым решением никогда
больше не писать рассказов.
На улице, у подъезда библиотеки, стояли архангельские журналисты, и среди
них был Аркадий Петрович.
- Послушай, друг, - сказал Аркадий Петрович, и я удивился, видя, что он
обращается ко мне. - Все это ты сам придумал или это было в
действительности?
Позднее я никогда не слыхал, чтобы писатели спрашивали друг у друга: "было
это" или "не было". Обычно с такими вопросами очень часто обращаются
читатели, и особенно часто читатели-ребята. Сейчас я понимаю, почему
Гайдар задал мне такой вопрос.
- Нет, товарищ Гайдар, - ответил я смущенно. - Это было в самом деле у нас