"Евгений Коковин. Корабли моего детства (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

исследователей, мог показать на карте все арктические земли, острова и
островки. Он учился в мореходном училище и мечтал стать полярным
капитаном. Фритьоф Нансен был его кумиром.
Однажды мы плыли на "Фраме" по Северной Двине. Навстречу, с моря, шло
гидрографическое судно "Пахтусов". Володя прочитал название парохода и
спросил у Андрея:
- Кто такой Пахтусов?
- Это был полярный путешественник. Он исследовал Новую Землю и умер почти
сто лет назад, - пояснил Андрей и спросил: - И знаете, где он похоронен?
Конечно, мы этого не знали и потому молчали.
- Он похоронен у нас в Соломбале, - сказал Андрей.
- У нас? В Соломбале? Где?
Поверить было трудно. Наша маленькая, хотя и древняя, морская слобода
Соломбала - и такой знаменитый человек, именем которого даже назван
большой пароход. Правда, в Соломбале Петр Первый построил первые морские
корабли, которые ушли под русским флагом за границу. И все-таки...
Вечером Андрей потащил нас на кладбище. Оно находилось за Соломбалой и
было похоже на все другие русские кладбища - тихое, заросшее ольхой и
березой, черемухой, рябиной и ивовыми кустами. Тут росли трубчатая
бадронка, сочная сладкая пучка, дурманящая до головокружения нежно-желтая
душмянка. В ботанике все эти цветы и травы, вероятно, имеют другие
названия.
За небольшой кладбищенской церковью, в тесной металлической ограде, лежал
большой обтесанный камень. На камне - крест и адмиралтейский якорь. И
высечено:
"Корпуса штурманов подпоручик и кавалер Петр Кузьмич Пахтусов. Умер в 1835
году, ноября 7 дня. От роду 36 лет. От понесенных в походах трудов и
д...о..."
Андрей снял фуражку. Мы с Володей летом шапок не носили.
- Тут ошибка, - сказал Андрей. - Когда Пахтусов умер, ему было тридцать
пять лет.
- А что означают буквы "и д... о..."?
- Отец говорил, что буквы означают "и домашних огорчений".
"И домашних огорчений..." В нашем мальчишеском представлении Пахтусов был
счастливцем, потому что он плавал на корабле по просторам холодного
Ледовитого океана, переживал приключения и подвергался опасности.
Возвращаясь домой с кладбища, Андрей рассказывал нам о Нансене и
Амундсене, о Седове и Русанове, о Брусилове и капитане Скотте. Он говорил
о Новой Земле и Шпицбергене - Груманте, о Земле Франца-Иосифа и
Гренландии. Он рассказывал горячо, вдохновенно и пространно, и можно было
подумать, что он сам путешествовал со знаменитыми полярниками и сам
открывал все эти арктические острова и архипелаги.
Да, Андрей тоже был счастливцем. У него была заветная мечта, у него была
Арктика - страна, которую он будет завоевывать и исследовать. Он будет
плавать капитаном на больших ледоколах. А у нас с Володей были только
полуаршинная игрушка - шхуна, тяжелая шлюпка "Фрам" да старый поморский
карбас, на котором мы с отцом выезжали рыбачить. Эти посудины, как их
называл мой отец, мы считали нашими кораблями. Пока мы еще играли. Но мы
тоже мечтали о больших, настоящих кораблях.
Однажды вечером Володя пришел ко мне и сказал: