"Евгений Коковин. Сказка-жизнь (Сборник "Костер большой дружбы")" - читать интересную книгу автора

двери, и испытующе смотрела на незнакомого бородатого человека в
крестьянском полушубке. Его речь, совсем не похожая на крестьянскую,
не соответствовала внешнему виду.
- Вы знакомы с Николаем? - спросила она.
- Нет. Но я надеялся его увидеть.
Женщина достала платок, вытерла глаза. Но слезы вдруг снова
показались на глазах, и она отвернулась.
- Он не один, - едва сдерживая рыдание, сказала она. - Многих
арестовали. И каждый день берут. Как страшно...
Сизову хотелось успокоить эту женщину, хоть чем-нибудь облегчить
ее горе.
- Мужайтесь, Надежда Васильевна, - сказал он. - Будем верить, что
Николай Сергеевич скоро вернется.
Она доверчиво посмотрела Сизову в глаза и спросила:
- Далеко наши?
- Недалеко. И мы готовимся к наступлению.
Надежда Васильевна снова вытерла глаза платком.
- Я бы пригласила вас домой, но боюсь, что за домом следят.
Будьте осторожны!
- Нет, нет, - ответил Сизов. - Я понимаю. Скажите, вы не слыхали
такую фамилию - Грушин?
- Андрюша? Конечно.
- Где его найти?
- Он живет в Кузнечихе, но где - точно сказать не могу. А
работает он в казармах столяром. Вы его знаете?
- Нет. И его не знаю. Но постараюсь найти. Извините, Надежда
Васильевна. Не отчаивайтесь и надейтесь!
Он пожал ей руку и вышел. И снова пошел крестьянин по улице,
неуклюжий в своем овчинном полушубке, робкий с виду, но сильный и
решительный в стремлении к своей цели.
Нужно было искать Андрея Грушина - столяра архангелогородских
казарм.
У городской тюрьмы Сизов увидел толпу женщин. Вероятно, это были
жены и матери заключенных, пришедшие сюда в надежде увидеть своих
мужей и сыновей. Сизову вдруг захотелось подойти к этим женщинам и
сказать им хорошие слова, ободрить их, вселить веру в будущее. Но он
не мог этого сделать, и ему, мужественному человеку, стало горько и
обидно за свое бессилие в эту минуту.
Он еще долго шел по улице, повторяя мысленно горячие ободряющие
слова, которые ему нельзя было сейчас сказать вслух несчастным
женщинам, толпящимся у тюрьмы.

3


Рядовой второй роты первого Архангелогородского полка Иван
Лопатин стоял часовым у штаба. На душе было тоскливо. Вспомнилась
родная деревня, дом, отец - сейчас он, должно быть, в лес за дровами
уехал, а может быть, сидит в избе и чинит мережки. Мать у печки
обрядню заканчивает... Заходит ли к ним Аннушка? Думает ли она о нем,