"Сергей Адамович Колбасьев. Река ("Бахметьев" #3) " - читать интересную книгу автора

лоб здоровой рукой и осторожно опустил ее на одеяло. - Что же теперь
делается?
Бахметьев встал.
- Теперь мы идем ставить мины. Лобачевский на заградителе "Молога", и я
с двумя канонерскими лодками в качестве прикрытия. Когда вернемся, опять к
вам зайду.
- Ну, действуйте, - сказал Ярошенко. - Мы с вами непременно победим.
Бахметьев вышел из каюты и надел фуражку. Спокойно и не спеша
направился к выходу на верхнюю палубу. За эту ночь он стал на несколько лет
старше.


14

Это даже нельзя было назвать усталостью. Это была ноющая, похожая на
зубную боль во всем теле, страшная тяжесть в голове и временами такая
слабость, что трудно было пошевелить рукой.
Слушая доклад своего флаг-секретаря, командующий флотилией Плетнев
растирал себе виски, маленькими глотками пил холодный чай и все-таки почти
ничего не мог понять.
Порт не присылал какого-то обмундирования, и с дровами опять получались
нелады. Какая глупость - на сотни верст вокруг сплошные леса, а дров
почему-то не хватает. Буксир "Иванушка" в тумане вылез прямо на берег. На
нем шел доктор или нет? Кажется, да. Дальше началось что-то совершенно
неинтересное о табелях комплектации, и голос флаг-секретаря Мишеньки
Козлова, закачавшись, куда-то уплыл.
Нет, засыпать на докладе никак не годилось, и усилием воли Плетнев
заставил себя встать.
За окном сплошной пеленой висел косой дождь. Он был очень кстати,
потому что скрывал от противника постановку минного заграждения.
- Что слышно о заградительном отряде?
- По донесениям береговых постов, он в восемь пятнадцать уже был на
месте и приступил к делу. Канлодки держатся на позиции. Пока больше ничего
не известно.
Большие круглые часы над койкой показывали девять пятьдесят.
Лобачевский возился непозволительно долго. Уже давно можно было установить
не то что двадцать четыре, целую сотню мин образца восьмого года.
- Я выйду на воздух, - сказал Плетнев. - Здесь дышать нечем.
Действительно, в каюте синими слоями плавал табачный дым, и в обеих
пепельницах на столе громоздились просто невероятные кучи окурков. Неужели
он столько выкурил за одну ночь?
- Есть, есть! - лихо ответил Мишенька Козлов и, щелкнув каблуками, не
без удовольствия посмотрел на себя в зеркало. - С вашего разрешения я
прикажу здесь прибраться и проветрить.
Тоже чудак. На флот попал прямо из реального училища, а держался
каким-то гусаром. Противно было смотреть.
На палубе все же полегчало. Дул порывистый ветер, дождь, шипя, хлестал
по черной реке, и водяная пыль отлично освежала лицо. Под навесом спардека,
у самой трубы вентилятора, стояло плетеное кресло, на котором можно было
отдохнуть.