"Сергей Адамович Колбасьев. Волга-мачеха" - читать интересную книгу автора

начальство: сильно штатское и невзрачное, однако внушает уважение. Заранее
знал, что зовут Головачевым. Обстоятельный мужчина.
Новый лоцман тоже оказался неожиданного типа. Седой и неразговорчивый.
Он медленно проводил рукой по воздуху, точно ощупывая невидимые глубины, и
острой ладонью назначал курс. Потом делал стойку, внюхиваясь в воздух и
топорщась.
- Десять четвертей, - вдруг сказал он. - Стоп машина.
По камням на берегу и буруну посреди реки он прочел глубину на
перекате. Она была недостаточна.
Сейберт застопорил машину и повернулся к лоцману:
- На самом глубоком месте?
- На иных вовсе сухо.
Миноносцу нужно семь с половиной футов, и никак не меньше. Это около
тринадцати четвертей. Но возвращаться в Симбирск не следует. Сейберт два
раза мелкими шагами обошел мостик и остановился перед артиллеристом. -
Возьми шлюпку, Вавася пойдет на второй. Промерьте, что к чему. - И дал
"малый назад", чтобы удержаться на течении.
На заднем ходу гремели тентовые стойки, и над ними черным тентом
разворачивался тяжелый дым. Сверху летела дождевая пыль, а снизу горячим
перегаром дышали передние вентиляторы. На мостике было скверно.
Наконец шлюпка вернулась. План промера - кусок расползшейся бумаги -
оказался неутешительным. Лоцман не ошибся.
- Го-го... - начал штурман.
- Допускаю, - перебил Сейберт. - Но на всякий сличай пройди к перекату
и обставь вешками это самое узкое место. Здесь, где песок. Три вешки:
начало, середина, конец - по прямой. Понятно?,
- Есть, - ответил штурман и, поскользнувшись, съехал по трапу на
палубу.
Черти бы драли Шурку Сейберта! Капитанствует! Молоко в голову ударило!
Сполз в шлюпку, сел на мокрую банку и приказал отваливать.
Комиссар нахмурился. Чего этому Сейберту нужно? Впрочем, лучше не
спрашивать, потому он ядовитый, И вмешиваться пока не стоит. Смотреть да
смотреть.., Комиссар хотел обтереть лицо и потянулся за носовым платком, но
в кармане кожаной тужурки стояла лужа.
- Холодно, - сказал комиссар.
- Вахтенный! - крикнул Сейберт. - Чайник на мостик!
Комиссар покосился: не старый режим, чтобы прислуживать на мостик.
Однако если чай потребность? Тут нужно подумать. Перегнувшись через поручни,
комиссар взглянул на вахтенного. Вахтенный, видимо, тоже думал, Тогда
комиссар не выдержал:
- Прирос, может, к палубе? Гони сюда чаю!
И вахтенный принес чаю. Без сахару, но с жестью. Сквозь тонкую кружку
он обжигал руки, а попав в горло, палил изнутри. От него слезились глаза,
обильно выделялась слюна и судорогой хватал кашель.
Но лучшего напитка никогда не было и не будет. Этот ржавый жестяной чай
был героическим вином гражданской войны на море. В нем было кипение молодой
крови и высокая трезвость Октября. Ему я сложил бы оду, если бы посмел.


15