"Андрис Колбергс. Ночью в дождь... (Роман)" - читать интересную книгу автора

благополучно выпутаться из неприятной истории целыми и невредимыми.
Вечно бить нельзя.
Бьющий тоже устает. А пятеро бьющих устали еще быстрее - в свалке
они мешали друг другу. Они решили позволить себе небольшую передышку и
обсудить, как лучше завершить начатое дело.
Тут поваленный на землю мужчина пинком обеих ног отшвырнул чересчур
близко подошедшего парня. Наверно, это был заводила, потому что остальные
отпрянули в стороны, и мужчина успел вскочить на ноги.
- Ребята, вы что, идиоты?.. - отступая к машине, хрипло шептал он. -
Я же...
Но его не слушали. Образовав круг, они наступали.
Парень, отброшенный пинком в сторону, тоже поднялся.
- Никуда ты, дяденька, не смоешься... - Он раскрыл большой карманный
нож. - Мы тебе за Толика... Ты нашего Толика...
"Если хотя бы мотор работал, можно было бы попытаться..." Вдруг он
вспомнил о саперной лопатке под передним сиденьем, которую всегда возил
на случай, если вдруг застрянет на проселочной дороге. В городе ему
приходилось работать мало - хорошо, если за год набиралось несколько
месяцев.
"Дверца открыта... Пусть подумают, что я хочу сесть за руль и
завести мотор..."
Прижатый к открытой дверце машины, он ловко присел и удачно схватил
лопатку прямо за ручку.
И замахал ею над головой, как индейцы в вестернах машут томагавками.
Тот, с ножом, отступил немного, остальные продолжали наступать.
"Ясно. Пока воюю с этими, мне воткнут нож в бок".
- Послушайте, ребята!
Все произошло почти одновременно: рывок крайнего акселерата, который
пытался дотянуться до жертвы, удар лопаткой и жуткий вопль, остальные
отпрянули назад и бросились бежать, а пострадавший, схватившись за левую
руку, продолжал орать от боли, перемежая крик непристойной бранью.
Ключ зажигания, к счастью, торчал в замке, мотор послушно завелся.
Парни шарили в кустах, ища камни. Один из них бросил, но
промахнулся, другой попал в крышу. Камень, видно, был большой и острый:
на следующий день утром на металле он увидел две глубокие царапины.
Он рванул с места, не закрыв дверцу, и лишь когда отъехал метров
сто, захлопнул ее. Тогда же подумал, что все еще идет дождь, что шоссе
скользкое, "дворники" не успевают справляться с потоками, обрушивающимися
со свинцового неба, что он уже выехал из поселка, что в левом боку при
вдохе колет, словно шилом.
"Должно быть, сломано ребро", - подумал он.
Вот тогда он разозлился.
Догнать! До границы Риги еще далеко, скрыться им некуда!
И гнал свои "Жигули", уже не думая ни о дожде, ни о плохой
видимости, - если бы дорога не была односторонней, даже огни встречных
машин не заставили бы его быть осмотрительнее. Он уже не думал о глубоких
канавах вдоль обочин и о том, что машину на повороте может занести.
"Эти пьяные молокососы меня убили бы! Я был на волоске от смерти!"
Острая боль в боку не унималась, злость на удравших росла.
Через Баложкалнс он проскочил, не снижая скорости, у въезда в город