"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

девять.
- До завтра!
- До завтра! - Она чувствовала, как на глаза навертываются слезы.
Волейболисты разделились на две команды и начали игру.
Девушка еще немного постояла и пошла прочь.
Могильщик ловко подровнял лопатой могильный холмик, распорядитель
подал знак, чтобы клали цветы. Невдалеке показались двое мужчин с венком,
они трусили чуть ли не вприпрыжку и лишь в последнюю минуту спохватились
и сорвали с себя головные уборы.
Им дали возможность положить венок и сказать речь.
- Наш трудовой коллектив выражает глубокое соболезнование... Насосы
под его надзором за восемь часов давали городу столько-то и столько-то
тысяч кубометров воды... Мы его никогда не забудем, никогда не забудем...
Потом, уже на обратном пути, они объяснили, как обознались. Работают
на головном предприятии, а насосная станция где-то у черта на куличках,
так что своего усопшего товарища, пожалуй, и в глаза не видывали. Так что
ничего удивительного.
А представитель спорткомитета говорил прочувствованно, сомнений не
было: он знал Райво, возможно, даже играл с ним в одной команде, но когда
он сказал: "Это был один из лучших наших волейболистов", Зайга чуть не
крикнула: "Врешь! Не один из лучших, а самый лучший!"
Когда девушка вышла из спортзала, осенний дождь барабанил по лужам,
небо обложило тучами, и, видимо, надолго. В клубе, наверное, был закрытый
вечер в честь Октябрьской годовщины - многочисленные вэфовские цеха
устраивали эти вечера один за другим. О том, что вечер закрытый,
догадаться было нетрудно: оркестр играл "Рок эраунд зе клок". В то время
голос Била Хейли впервые перелетел через Ла-Манш, и, хотя ни Чак Берри,
ни - позднее - Элвис Пресли не представляли серьезной угрозы для
континента, кое-кто встрепенулся. В газетах писали, что со стороны
создается впечатление, будто танцующие рок-н-ролл растирают спины мокрыми
полотенцами. В рижских клубах организовывали бригады блюстителей порядка,
и те без предупреждения выталкивали любителей рок-н-ролла из зала.
Появились и теоретики, которые связывали все беды в воспитании молодежи с
этим неприемлемым тандем. Но, подобно всякому запретному плоду, он стал
пользоваться особым успехом, и на закрытых вечерах рок-н-ролл наяривали
часто и даже как бы в знак протеста.
"Какая-нибудь смазливая куколка, конечно, сманит моего Райво,
обязательно сманит, но эти месяцы, которые принесли мне столько счастья,
никто у меня не отнимет. Такой счастливой я больше никогда не буду, -
размышляла девушка, торопясь по проходу между спортивным и танцевальным
залами на улицу, где горели вечерние огни и громыхали трамваи. - Но не
слишком ли рано я поджимаю хвост? Ведь это он меня искал в тот раз, а не
я его. Я даже не пригласила его на дамский танец, а он все равно разыскал
меня и пристал ко мне как банный лист. Нет, он не из тех, кто бегает за
каждой юбкой".
На улице Берзаунес, тянущейся вдоль заводских корпусов
перпендикулярно сверкающей главной магистрали, было темно, как в глубоком
колодце. Одни лишь стволы берез белели, да чавкали под ногами опавшие
листья. На миг ей стало страшно, хотя неподалеку, на углу улицы Скангалю,
светились фонари.