"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу авторапроверю заодно несколько адресочков поблизости. Где-то тут один
неплательщик алиментов скрывается. Распрощались. Подымался туман, встречные машины шли с ближним светом, чтобы быть заметнее. Вазов-Войский сидел нахохлившись и всю дорогу смотрел в заднее зарешеченное стекло. Допрос почти ничего не дал. Битых два часа следователь Даука путал Вазова-Войского вопросами и ставил ему логические ловушки, но тот и не собирался признаваться. Единственно, появились какие-то вехи, указывающие направление дальнейших поисков. Когда Виктору необходимо было о чем-то умолчать, он пользовался ответом, который казался ему универсальным средством от всех бед. - Не знаю, - говорил Вазов-Войский. - Не помню, бухой был. Даука записал всю беседу на магнитофон и то же самое запечатлел на бумаге. Он не старался что-либо доказывать задержанному, только спрашивал и спрашивал, чтобы потом, в одиночку, не спеша проанализировать его ответы и наметить схему дальнейшей работы. На втором допросе он прижмет Войского как следует; доказательств для осуждения достаточно, парень знает, что за чистосердечное признание наказание смягчают, так что, возможно, расколется. Во всяком случае, он не похож на тех твердолобых, которые на следствии с перепугу твердят, что белое это черное, и только на суде рыдают горючими слезами, надеясь на смягчение приговора. О том, что совесть у допрашиваемого нечиста, говорило грустное прощание с Марией и то, что у него слишком много этих "не знаю" и "не - Сколько дней вы работали после выхода на свободу? - Ни одного. - Эта женщина что-то говорила про топливный трест. - Мария? Это я ей нагородил, чтобы у нее полегчало на душе. - Где теперь ваш отец? - Не знаю. Где-то на Севере. - Кому вы сказали, что поедете к нему? - Чего не наплетешь в кабаке. Кодла в курсе, что мой старикан большая шишка, вот я и гну, пусть думают: уедет Виктор и вернется с мешком башлей, то-то гульнем! С таким заливом я еще месяцок мог бы керосинить за их счет. - Почему же вы обманываете своих дружков и не едете к отцу? - спросил Даука с сарказмом. - Я не знаю, где его искать... Он решил порвать со мной родственные связи, еще когда меня в позапрошлый раз определили. Только не выписался, чтобы оставить мне хибару. А сам ушел; высказал все, что обо мне думает, а я ему - что думаю о нем, и наше вам с кисточкой. Мы даже не переписываемся. Чесслово, я не загибаю. В колонии всю корреспонденцию дотошно регистрируют, можете проверить. Если я по ошибке не сделаю какой-нибудь девке ребенка, мой старикан останется без наследника и свои почетные грамоты и деньги заберет в могилу; от встреч со мной он отказывается. Да стань я хоть ангелочком, все равно не даст. - Вы уже ангел. Вы все время меня в этом уверяете. Где вещи Беллы? - Ничего не знаю, - отрезал Вазов-Войский, чванливо откинувшись на |
|
|