"Андрис Колбергс. Вдова в январе (Роман)" - читать интересную книгу автора

бетонным плитам, пока не забывали где-нибудь рюкзаки, за которыми потом
неслись сломя голову. Здесь гордились слаломными ботинками и креплениями
самых разных фирм, тут сверкали всеми цветами лыжи из стекловолокна.
Гайзиньские матадоры тащили брезентовые чехлы с лыжами, в которых, можно
подумать, упакованы паруса с небольшой яхты вместе с мачтой, и
высокомерно демонстрировали модные одежды лыжницы. Глядя на этих
матадорш, человек диву давался, сколько толстых свитеров можно поддеть
под нейлоновую куртку и все же сохранить женственность.
Билетные автоматы мигали зелеными и красными глазками и высовывали
билеты, как мальчишки язык, когда хотят подразнить дворника или злую
тетку. И у билетных касс стояли толпы. Там продавали билеты на
организованный лыжный поезд "Ратукалнс".
На стоянке машин у вокзала в это утро, застряв среди десятков других
автомобилей, стоял желто-оранжевый пикап. Уж довольно подержанная машина
с облупившейся эмблемой на дверце. Только специалист мог установить по
этой аббревиатуре, что машина принадлежит некоему стройуправлению. Из-за
мороза шофер время от времени включал мотор, а вентилятор работал без
остановки, иначе моментально запотели бы окна. В машине сидели два
человека. Старший - за рулем, младший - рядом.
- А если зря ждем? - проныл младший.
- Предоставь это мне.
- И вообще... Зачем нам трястись в поезде, когда можно на машине?
Старший не посчитал нужным отвечать. Разве втолкуешь этому нытику,
что машина довольно приметная и в Эргли ее могут запомнить?
- И обратно быстрее бы добрались...
И это осталось без ответа.
На перроне началась толкотня - подали состав "Ратукалнс". Гулко
лязгнули буфера, и звон этот полетел с высокой насыпи над Московским
форштадтом, который еще лежал в ночной мгле и огнях.
Проходя к кассам, Гвидо Лиекнис успел поздороваться со множеством
народа. Вообще-то он не знал даже, как многих зовут, виделись только в
транспорте, выезжая на лыжные прогулки, но ведь часто, из года в год.
Наверное, еще с тех времен, когда в лес ездили шестым трамваем и
собирались вокруг "Котла" или трамплина. Или позже, когда дошел черед до
Сигулды, Эргли и Гайзиня. Тех, кого довелось повстречать в Карпатах или
на Кавказе, он знал лучше, потому что все латыши, а в чужом краю лучше
держаться вместе, интересы общие, так что нередко знакомство переходило в
дружеские отношения.
- Гвидо! Куда двинем?
- Да, пожалуй, на Журавлиную гору. Приедем - увидим, что сейчас
можно сказать.
- Километров пять по Кокнесской дороге...
- Это я знаю. Пилатов холм. Хорошее место, только вот спуск один. -
И Лиекнис встал в очередь к кассе. - Надоело мне целый день взбираться и
спускаться. Сегодня поеду взглянуть на родные пенаты, как сказал бы
доктор, гонорис кауза. Видишь, я даже слаломные не взял.
- Ну, как знаешь! Привет!
За Гвидо встал молодой парень в толстом сером свитере. Один из того
двухметрового поколения, что расхаживает ссутулясь, смотрит тусклыми
глазами и ужасно флегматично. Много таких Лиекнис брал на работу и всегда