"Джон Колдуэлл. Отчаянное путешествие " - читать интересную книгу автора

Панамского канала). Яхта была в полном порядке и готова выйти в море. Длина
ее от носа до кормы по ватерлинии составляла немногим меньше двадцати
шести, а наибольшая длина - около двадцати девяти футов. Ширина - десять
футов, осадка - три фута десять дюймов. Высокомерно задирая нос навстречу
волне, "Язычник", словно светский франт тросточкой, помахивал своей
сорокафутовой мачтой. Низкий надводный борт придавал ему сходство с каноэ,
а малейшее движение воды заставляло чутко вздрагивать.
Рубка длиной около восьми футов расположена между мачтой и кокпитом и
на восемнадцать дюймов возвышается над планширем фальшборта. Наверху -
ничего, кроме этой рубки и такелажа. Палуба чистая и для своих двадцати
девяти футов довольно просторная.
Бушприт выдается на семь футов вперед, обеспечивая стоящим на нем
кливером устойчивость на курсе. Паруса бермудские; корма, как и нос, острая
для лучшей маневренности.
У яхты был такой вид, что, даже у сухопутной крысы, вроде меня, не
возникало сомнений относительно ее мореходных качеств.
И хотя я плохо разбирался в яхтах - лишь раз в жизни довелось мне быть
на борту небольшого парусного судна,- "Язычник" мне понравился. Я решил
рискнуть и отправиться на нем к берегам Австралии.
И вот уже две недели яхта принадлежит мне. На борту есть все
необходимое для дальнего плавания, оснастка в полной исправности - нет
никаких причин откладывать отплытие. После месяца вынужденного безделья в
Панаме я горел желанием выйти в открытое море. Чем скорее я тронусь в путь,
думалось мне, тем скорее встречусь с Мэри.
Я не умел управлять парусным судном, но почему-то верил, что в свое
время все уладится само собой. Главное - выйти в океан, где яхта с
наполненными ветром парусами возьмет курс на юго-запад и помчится вперед,
оставляя за кормой пенистый след.
Вряд ли я отважился бы на такой риск, если бы не желание вернуться к
жене. Но приближался день отплытия, и мной все сильнее овладевала тревога.
Приключения притягивали меня к себе, как магнит. Проплавав три года на
тяжелых грузовых судах и танкерах торгового флота, я ни разу не испытал
романтики моря. Зато теперь эта романтика меня захватила: на собственной
яхте я мог плыть куда угодно по просторам южных морей.
Я стоял и глядел вдоль канала, туда, где открывалось море, такое тихое
и спокойное с виду. Какие опасности подстерегают маленькую хрупкую яхту в
ближайшие шесть месяцев? Я не мор предвидеть их, я мог только стремиться
вперед, им навстречу, чтобы сократить расстояние между мной и Мэри.
Не долго думая, я избрал, как мне казалось, самый простой и легкий
путь. Ведь откажись я от этого путешествия, мне пришлось бы по-прежнему
жить в разлуке с женой, которую я не видел вот уже целый год.
В душе я всегда испытывал тягу к далеким, неизведанным местам. Когда
Америка вступила в войну, я рассчитывал многое повидать, служа в рядах
американской армии. Я просился в авиацию, но медицинская комиссия
обнаружила у меня перфорацию барабанной перепонки. Я стал моряком и плавал
матросом на судах торгового флота.
За два года я дважды объехал вокруг света на американских и на
иностранных судах. Потом мне надоели душные, грязные матросские кубрики и
спесь судовых начальников. В январе 1944 года я ушел в Сиднее со шведского
судна и поступил в австралийскую авиационную часть. За год я побывал в