"Алексей Колентьев. В мертвой петле" - читать интересную книгу автораземлю в трех метрах правее, другая сплюснулась о левое переднее крыло джипа
совсем рядом. Весточка как раз оттуда, где сидят Михась и Варенуха. Черт, чуть не упустил из вида, что они меня не видят и все еще думают, что я где-то в тылу. - Хорош палить мужики, тут кроме меня уже никого нету! Идите сюда, а то мне "языка" в одного из траншеи не выдернуть. Послышались приглушенные голоса и вскоре к машине подбежали запыхавшиеся артельщики. Бегло осмотрев обоих, с облегчением констатирую, что вскрик который я слышал, принадлежал водиле. В щеку под левым глазом, ему угодила солидная щепа, выглядело страшно, но так вообще-то просто царапина. Крикнул начинающий мститель с непривычки, что вполне простительно: кругом стрельба и все такое и тут тебе адски больно, само собой первое про что успеешь подумать - смертельная и жутко тяжелая рана. Но на самом деле, я рад что вроде как никто больше ни ранен, а тем более не убит. Сообща артельщики выволокли уже начинающего приходить в себя наемника, но Мишка опомниться ему не дал, пристегнув иностранца за обе руки к решетке бампера пригодившимися служебными "браслетами". Я тоже пожалел, что свои так и остались в бардачке "пятерки", да так видно с ней и пропали. Дернувшись пару раз, пленный начал ругаться на трескучем языке в котором проскакивали отдаленно знакомые слова. Когда я сам выбрался и немного стряхнул с себя землицу, то разобрался, что специалист Мастерс и тут не соврал - пленный оказался поляком. Это я просек, как только услышал знакомое и почти родное: "курва матка". Что это точно означает, до сих пор не знаю, но звучит как ругательство, да и громкий голос польского наймита стал резать уши. Подойдя вплотную, от души пробил с ноги в солнечное сплетение и поляк захрипев обширную по габаритам аптечку. Названия были не знакомые. Поэтому ориентироваться пришлось на отрывочные слова где имелось сочетание "анти". Так удалось найти порошок, напоминающий по действию стрептоцид, шовный материал и лейкопластырь. Используя в качестве дезинфекции водку, часть которой я перелил из бутыли в трофейную флягу и таскал на поясе, вымыл руки и принялся целительствовать. Щепка засела в щеке водилы не глубоко, поэтому просто промыл водкой рану, удалив мелкие опилки и щедро присыпав "стрептоцидом", залепил пластырем телесного цвета. Вот ведь гады, все продумали: даже пластырь не белый как обычно, чтобы в случае чего не выделялся бельмом на общем фоне. Потом пришел черед пленного: - Найдите какую-нибудь тряпку и заткните ему рот - Тихо обратился я к мужикам теперь деловито шмонавшим трупы наемников - Это не цивилизованный гегемон Мастерс, придется допрашивать с пристрастием. Но получалось плохо: поляк отказывался говорить по-английски или может быть его не знал, хотя верилось слабо. До меня доходили слухи, что в Польше спят и видят себя последним американским штатом в отдельно взятой Европе, поэтому язык новых кумиров и хозяев учат ревностно. Но менталитет-то остался наш, славянский, поэтому пленный понимал, что так или иначе ему не жить. Потратив на уговоры десять драгоценных минут, пока мужики сбрасывали трупы в нашу же траншею и прикапывали, я уже совсем было собрался поляка заколоть и даже вынул ножик. Однако, заметив мои телодвижения, неожиданно выручил Варенуха. После сеанса полевой хирургии, водила уверовал в мои универсальные качества как полевого командира, поэтому все время старался выказать мне свою полезность. Вот и теперь, он с деловитым видом подошел ко мне и отозвав |
|
|