"Алексей Колентьев. В мертвой петле" - читать интересную книгу автора

землю в трех метрах правее, другая сплюснулась о левое переднее крыло джипа
совсем рядом. Весточка как раз оттуда, где сидят Михась и Варенуха. Черт,
чуть не упустил из вида, что они меня не видят и все еще думают, что я
где-то в тылу.
- Хорош палить мужики, тут кроме меня уже никого нету! Идите сюда, а то
мне "языка" в одного из траншеи не выдернуть.
Послышались приглушенные голоса и вскоре к машине подбежали
запыхавшиеся артельщики. Бегло осмотрев обоих, с облегчением констатирую,
что вскрик который я слышал, принадлежал водиле. В щеку под левым глазом,
ему угодила солидная щепа, выглядело страшно, но так вообще-то просто
царапина. Крикнул начинающий мститель с непривычки, что вполне простительно:
кругом стрельба и все такое и тут тебе адски больно, само собой первое про
что успеешь подумать - смертельная и жутко тяжелая рана. Но на самом деле, я
рад что вроде как никто больше ни ранен, а тем более не убит. Сообща
артельщики выволокли уже начинающего приходить в себя наемника, но Мишка
опомниться ему не дал, пристегнув иностранца за обе руки к решетке бампера
пригодившимися служебными "браслетами". Я тоже пожалел, что свои так и
остались в бардачке "пятерки", да так видно с ней и пропали. Дернувшись пару
раз, пленный начал ругаться на трескучем языке в котором проскакивали
отдаленно знакомые слова. Когда я сам выбрался и немного стряхнул с себя
землицу, то разобрался, что специалист Мастерс и тут не соврал - пленный
оказался поляком. Это я просек, как только услышал знакомое и почти родное:
"курва матка". Что это точно означает, до сих пор не знаю, но звучит как
ругательство, да и громкий голос польского наймита стал резать уши. Подойдя
вплотную, от души пробил с ноги в солнечное сплетение и поляк захрипев
замолчал. Потом, я заглянул в салон джипа и спустя пару минут нашел довольно
обширную по габаритам аптечку. Названия были не знакомые. Поэтому
ориентироваться пришлось на отрывочные слова где имелось сочетание "анти".
Так удалось найти порошок, напоминающий по действию стрептоцид, шовный
материал и лейкопластырь. Используя в качестве дезинфекции водку, часть
которой я перелил из бутыли в трофейную флягу и таскал на поясе, вымыл руки
и принялся целительствовать. Щепка засела в щеке водилы не глубоко, поэтому
просто промыл водкой рану, удалив мелкие опилки и щедро присыпав
"стрептоцидом", залепил пластырем телесного цвета. Вот ведь гады, все
продумали: даже пластырь не белый как обычно, чтобы в случае чего не
выделялся бельмом на общем фоне. Потом пришел черед пленного:
- Найдите какую-нибудь тряпку и заткните ему рот - Тихо обратился я к
мужикам теперь деловито шмонавшим трупы наемников - Это не цивилизованный
гегемон Мастерс, придется допрашивать с пристрастием.
Но получалось плохо: поляк отказывался говорить по-английски или может
быть его не знал, хотя верилось слабо. До меня доходили слухи, что в Польше
спят и видят себя последним американским штатом в отдельно взятой Европе,
поэтому язык новых кумиров и хозяев учат ревностно. Но менталитет-то остался
наш, славянский, поэтому пленный понимал, что так или иначе ему не жить.
Потратив на уговоры десять драгоценных минут, пока мужики сбрасывали трупы в
нашу же траншею и прикапывали, я уже совсем было собрался поляка заколоть и
даже вынул ножик. Однако, заметив мои телодвижения, неожиданно выручил
Варенуха. После сеанса полевой хирургии, водила уверовал в мои универсальные
качества как полевого командира, поэтому все время старался выказать мне
свою полезность. Вот и теперь, он с деловитым видом подошел ко мне и отозвав