"Алексей Колентьев. В мертвой петле" - читать интересную книгу автора

шею. Но вот зачем он решил застрелиться, еще предстояло выяснить. Не снимая
костюма, я осторожно шаг за шагом приблизился к рыдающему пожилому мужику и
сел рядом на край траншеи.
- Сбежать решил, Виталий Семеныч - говорил я будничным тоном, чтобы
немного успокоить водилу и чуток привести его в чувство - Значит, бросишь
нас с Мишелем на растерзание так сказать?
- Они... этот.... - Ствол пистолета мешал Варенухе говорить, и он вынул
его изо рта, положив на колени но все еще крепко сжимая в кулаке.
- Зачем ты его раньше времени грохнул, может пригодился бы еще. Как мы
теперь узнаем, откуда они города обстреливают?
Судорожно переведя дух и вытерев сопли и слезы кулак с зажатым в нем
пистолетом, водила посмотрел на меня красными от недосыпа и рыданий мутными
глазами. Непривычно видеть, когда вот такой крепкий на вид хитрован и явно
не дурак выпить, становится таким уязвимым. Но сейчас нужен каждый боец и
нет среди них годных и не очень, поэтому я просто сидел и ждал, готовый
уговаривать и умолять его встать и продолжать идти вперед, если это поможет.
- Вы ушли - Начал свой рассказ Варенуха - А этот стал пропаганду
разводить: мол войска наши уже почти разбитые везде, а народ кого не
потравили газом и не раскатали бомбами, по дорогам скитается.
- Это война, брат. Сначала они нас, потом мы их. Так всегда бывает.
- Нет! - Водила воздел руку с пистолетом к своему лицу и покрутил
стволом - Он еще казал, что они еду и одежду на колонны беженские
сбрасывают. Нарочно вирусами всякими зараженное все сбрасывают на людей!
Антон, это же просто беженцы, люди станут болеть и никого не останется!
Совсем никого не будет. А если мои ту еду подберут. Если они уже мертвые
все!!..
Понимая, что истерика сейчас новой волной пойдет на приступ остатков
здравого смысла Варенухи, решил действовать быстро. В тоже время, еще не
поняв смысла только что узнанной новости, я выбил пистолет их трясущихся
рук. Ствол брякнулся на дно траншеи, мимоходом я отметил, что водила даже
снял его с предохранителя - стреляться вполне было можно. Но водила уже не
обращал внимания на оружие, его охватила апатия и безразличие. Сложив руки
на коленях и опустив голову, он все повторял и повторял:
- Господи, почему ты допустил, почему оставил меня? Почему допустил....
Михась тоже был потрясен но вроде пока про самоубийство не заикался.
Стянув с себя костюм он сидел на земле рядом с трупом поляка и жадно курил.
Пройдя мимо него, я встал чуть в стороне от машины, вынул пистолет и
выстрелил в воздух. Артельщики вздрогнули, оба повели себя именно так как я
и рассчитывал: Михась залег, перекатом уйдя под днище джипа, а Варенуха
перестав рыдать нырнул в траншею, куда уронил пистолет. Если бы хоть один из
них замер на месте или поднял руки, непременно бы сказал такому "до
свидания". Апатия это самый страшный враг солдата, кто поддался ей уже не
боец. А нам предстояло много, очень много воевать.
- Мужики, погоревали и хватит - я сказал это громко, чтобы еще более
привести товарищей в чувство - Скоро пиндосы опомнятся и пришлют сюда
разведку или нагрянут большими силами. Нужно пошуровать на базе в ангарах с
трофеями и быстро сматываться отсюда. Понимаю, вы устали.... Очень устали и
хотите есть, спать и домой. Но так вышло, что дома у нас теперь сидят вот
такие как этот кладоискатель и их сначала нужно выгнать. Пошли вперед,
мужики. Так вышло, что кроме нас уже некому....