"Сидони-Габриель Колетт. Невинная распутница " - читать интересную книгу автора

засунув руки в карманы с сердечком, она выходит из спасительной тени и
останавливается, выставив ногу вперёд из-под подола юбки:
- Простите, милые дамы, вы не видели высокого мужчину, который слегка
покачивается при ходьбе?
Она проговорила эту фразу громко и торопливо, как начинающая артистка,
у которой больше рвения, нежели опыта. Матроны, привалившись спиной к
откосу, тупо смотрят на нелепо выряженную девочку.
- Это ещё что такое? - вопрошает прокуренным голосом та, что кашляла.
- Пацанка какая-то, - отвечает вторая. - Вот умора!
Тщедушный, сидя на корточках, дёргается от смеха, а затем произносит
гнусавым голосом горбуна:
- Чё те надо, соплячка?
Оскорблённая Минна окидывает недоноска королевским взглядом:
- Мне нужен Кудрявый.
Недоносок поднимается, с церемонным поклоном обнажив голову с редкими
волосами:
- Я и есть Кудрявый, чем могу служить?
Женщины хохочут, а Минна, нахмурив брови, собирается пройти мимо, но
тут бродяга подходит к ней поближе и доверительно сообщает:
- Да кудрявый я, сойдёмся поближе, увидишь...
Он норовит обхватить Минну за талию, и нервы её не выдерживают: она
бросается наутёк, слыша за собой быстрое шарканье башмаков, которое
прекращается лишь после крика одной из женщин:
- Антонен! Антонен! Оставь её, кому говорят!
Но не от страха колотится сердце Минны и летят вперёд ноги, будто у них
крылья, причиной тому уязвлённая гордость, жгучее унижение королевы, которую
посмел обнять лакей. "Они не поняли, кто я такая! Горе им, если я стану
позднее их владычицей! Я скажу ему, скажу... но как же найти его. Господи?"
Она идёт вперёд быстрым шагом, уже не в силах бежать. Сколько же времени
идёт она по этой дороге вдоль склона? И как мало сегодня народу! Где же они
все? Возможно, в заброшенной шахте собрался большой совет?.. Она хочет сесть
на скамейку, чтобы вытрясти тапочки, куда набились маленькие остренькие
камешки вперемешку с песком. Но какая-то парочка, разомкнувшая объятия при
её приближении, обращает её в бегство словами, смысл которых остаётся ей не
вполне понятным...
Она останавливается, услышав донесшийся со склона тихий возглас "эй", и
тут же устремляется туда.
- Это вы? - кричит она.
- Да, я, - отвечают ей фальцетом, явно стараясь изменить голос.
- Кто это, вы?
- Да я же, твой милый, золотая мордашка...
- Вы мне не нужны! - сурово бросает Минна.
И снова бросается вперёд; а затем ей приходится посторониться, чтобы
пропустить овечье стадо: маленькие сухие копытца стучат по земле, слышится
нестройное блеяние, доносится успокоительный запах домашнего сыра... Минна
улавливает дыхание собак, бегающих кругами, почти касается руна на боках
животных. Они пришли подобно граду, и Минне на какое-то мгновение кажется,
что вместе с ними улетели все звуки ночи... Но вдали гневно гудит поезд и в
ярости проносится мимо, выплёвывая множество красноватых угольков...
Минна стоит, прислонившись спиной к дереву. Она повторяет самой себе,