"Сидони-Габриель Колетт. Клодина уходит... ("Клодина" #4) " - читать интересную книгу автора

- А... Марта?
Меня мучит нестерпимое любопытство, словно ответы Клодины помогут мне
узнать её секрет, "рецепт" её счастья, который позволяет ей отгородиться от
всего окружающего мира, стать выше сплетен, мелочных ссор и даже светских
условностей... Но я действую не слишком ловко. Клодина подпрыгивает на
диване, переворачивается на живот и смеётся, уткнув нос в серебристо-белую
шёрстку кошечки...
- Марта, я думаю, опоздала на свидание... я имею в виду свидание,
которое она назначила нам. Но... Это же настоящее интервью, Анни?
Мне делается стыдно. И вдруг в порыве искренности я признаюсь:
- Простите меня, Клодина. Я хитрила, я не решалась спросить у вас...
что вы думаете об Алене... С тех пор как его нет в Париже, я просто не знаю,
как жить, никто со мной не говорит о нём, во всяком случае, не говорит так,
как мне бы хотелось... Или здесь, в Париже, принято сразу забывать тех, кто
уехал?
Я выпалила всё одним духом, сама поражённая своим волнением.
Клодина лежит, подперев кулачками матовое, заострённое книзу лицо, -
белый атлас блузки придаёт ему жемчужный оттенок, она смотрит на меня
недоверчиво.
- Принято ли забывать?.. Не знаю. Это, видимо, зависит от того, кто
уехал. Господин Самзен, Ален, как вы его называете, производит на меня
впечатление... безукоризненного супруга. Он претендует на изысканность, а
получается у него только корректность, да, именно так... У него слишком
много безапелляционных изречений и театральных жестов...
- Он тоже "напористый", - произношу я с робкой улыбкой.
- Да, но у него нет права быть "напористым", он же не кот. Нет, не кот!
Он сноб в душе, и у него железный стержень вместо сердца... Ой, до чего же я
глупа! Прошу вас, не плачьте! Стоит ли обращать внимание на те глупости, что
я говорю! Вы же знаете, несчастное дитя, что у Клодины ветер гуляет в
голове... Ну вот, она уже собралась уходить! Поцелуйте меня на прощание,
чтоб я знала, что вы на меня не сердитесь. Знаете, с гладкой причёской и
бантом на затылке, в скромном платье, с прозрачными слезинками на длинных
ресницах вы удивительно похожи на молоденькую девочку, которую насильно
выдают замуж!
Я улыбаюсь, чтоб не обидеть её и выказать свою признательность за то,
что в этом царстве лжи она обнажила передо мной свою непокорную и искреннюю
душу.
- Прощайте, Клодина, я на вас совсем не сержусь.
- Надеюсь. Вы поцелуете меня?
- О да, конечно.
Высокая и гибкая фигурка Клодины склоняется надо мной. Она кладёт руки
мне на плечи:
- Дайте мне ваши губки! Ой, что я такое говорю? Старая привычка...
Подставьте мне свою щёчку. Вот так. До скорой встречи в Арьеже. Выход здесь.
Привет этой вертушке Марте. Нет, глаза у вас не покраснели. Прощайте,
прощайте... Хризалида!
В полном смятении я медленно спускаюсь по лестнице, я не могу собраться
с мыслями. Она сказала: "У него железный стержень..." Мне кажется, что эта
метафора, образ стержня, шокировала меня куда больше, чем само суждение
Клодины. Она кощунствовала, а я не воспротивилась, я на мгновение