"Сидони-Габриель Колетт. Дуэт" - читать интересную книгу автора

сначала узкую ладонь, затем пачку сигарет и, взглянув из-под полуопущенных
век в голубые глаза Шевестра, поинтересовалась, какая завтра будет погода, а
Мишель, сияя барственной улыбкой, злился оттого, что встреча Алисы и его
управляющего походила на встречу благовоспитанного господина и красивой
женщины.
- Что, в общем, он тебе сказал?
- Ничего. Вернее, ничего нового. У него такая манера: рассказывать о
своих махинациях до того вкрадчиво и нежно, что когда пытаешься подвести
итоги, уяснить, что он тебе тут наболтал, он широко открывает глаза: "Но,
мсье, я никогда не говорил, что... Да мне и в голову не пришло бы... Мсье
ведь знает, скудные средства не позволяют мне..."
- Не позволяют чего?
Мишель дернул плечом и солгал:
- Откуда я знаю! Ты же видишь, Шевестр не из тех, кто раскрывает свои
планы, если таковые вообще имеются! И потом, должен тебе сказать, я плохо
понимаю, что он мне говорит, особенно теперь...
- А что с тобой теперь? Ах да... - рассеянно сказала она.
- Алиса!..
Она удержалась от дерзких слов, еще раз попробовала отвлечь Мишеля от
его неотвязной мысли.
- Почему он обращается к тебе в третьем лице?
- Его отец служил лакеем у наших соседей Капденаков.
- Вот как?.. Это меняет мои представления: я-то видела в нем эдакое
воплощение старой Франции с пшеничными усами. Ты поколебал мое убеждение,
что Шевестр - плод любви гусарского офицера и снопа пшеницы...
Она говорила что попало, желая рассмешить, и расхаживала взад-вперед,
чтобы ускользнуть от внимательных глаз мужа.
- Погода меняется, задул восточный бриз. Как сказал бы один мой
знакомый: "В Ницце сегодня ночью - мистраль..." Э! Подожди-ка!
Она побежала к поленнице, вернулась с охапкой прутьев, сосновых шишек и
буковых щепок и развела жаркий огонь.
- После двух чудесных дней мы решили, что уже лето, и вот пожалуйста...
Что, хорошо я придумала?
Она горделиво обернулась. Золотистый отблеск пламени плясал в глазах
Мишеля, пристально глядевшего на огонь.
- Хорошо, Мишель?
Усевшись на камень у очага, она говорила, упирая на жалобно-юные нотки
своего голоса, проверяя действие этого голоса, который Мишель так любил.
- О чем я сейчас говорила, что наметила для нас? Ах да, подогреть
вино...
Мишель встал и пошел привести в порядок то и дело открывавшуюся дверь,
и Алиса проводила взглядом медленно ползущую по стене тень широкоплечего
мужчины с круглой кудрявой головой, тень, которую, как ей показалось, она
увидела впервые.
- Не закрывай, я схожу на кухню, распоряжусь насчет горячего вина... Ты
устал, Мишель?
- Да, устал, - рассеянно ответил он. - В общем, так себе.
Он задумчиво взглянул на небо, на быстро несущиеся облака, нежную
листву, которая стелилась под ветром в одном направлении, словно трава по
течению реки.