"Лев Колодный. Явление вождя в Палашах (Цикл Ленин без грима)" - читать интересную книгу автора

Умерший своей смертью академик Петр Павлович Маслов, в юности примкнувший
к социал-демократам, участвовавший в революционном движении (отошел от
политики после Октября), познакомился с Владимиром Ульяновым как раз в 1893
году. Уже тогда Маспов поражен был целеустремленностью своего товарища,
сосредоточенной на одном пункте, сводившейся к "основной революционной
задаче", которая поглощала его ум и волю.
Вспоминая молодость свою и Ленина, после его смерти, академик Маслов в
"Экономическом бюллетене" опубликовал в 1924 году воспоминания, где
приводится поразительное по откровенности размышление об отличительной
особенности характера молодого Ульянова:
"Может быть, я ошибаюсь, - писал Петр Маслов, - но мне кажется, что на
все основные вопросы, которые можно поставить, его цельность дела дала бы
такой ответ: "Что есть истина?" - "То, что ведет к революции и победе
рабочего класса"; "Что нравственного?" - "То, что ведет к революции"; "Кто
друг?" - "Тот, кто ведет к революции"; "Кто враг?" - "Тот, кто ей мешает";
"Что является целью жизни?" - "Революция"; "Что выгодно?" - "То, что ведет
к революции".
Такой вот моральный кодекс революционера. Из этой цитаты во многих
изданиях исключался вопрос, касающийся нравственности. И не случайно.
Запись в регистрационной книге библиотеки - одно ив документальных
доказательств сформировавшейся в молодости безнравственности Ленина. Если
требовалось солгать "во имя революции", то тут же появлялась очередная
ложь, маленькая или большая. Сначала - из уст помощника присяжного
поверенного (адвоката), а в конечном счете - из уст главы правительства.
В отличие от анкет, что заполняют сейчас читатели наших библиотек, та
старая, Румянцевская, содержала только три вопроса: фамилия, имя, отчество.
Профессия. Место жительства. Ни о партийность, ни о национальности, ни о
образовании. прочих подробностях дореволюционный формуляр не интересовался.
Биографы Ленина, которые пытались выяснить его происхождение,
национальность предков - сурово наказывались. Так, на двадцать с лишним лет
была изъята из библиотек книга М. Шагинян "Семья Ульяновых", а сама она, по
ее признанию, "порядком пострадала" из-за того что открыла калмыцкое начало
в роде отца, чем воспользовались немецко-фашистские газеты в 1937 году. Как
выяснила писательница, бабушка Ленина со стороны отца "вышла из уважаемого
калмыцкого рода", кроме того, и в жилах русского деда Николая Ульянова
текла калмыцкая кровь.
То, что фашистские газеты Германии придали этому обычному среди уроженцев
Волги факту некое значение и затрубили о нем в газетах, вполне понятно. На
то они фашисты, расисты, преступники.
Но вот почему по инициативе казалось бы, интернационалиста,
марксиста-ленинца товарища Сталина и его соратников принимается решение ЦК
ВКП(б) от 5 августа 1938 года "О романе Мариэтты Шагинян "Билет по
истории", часть 1, "Семья Ульяновых", которое отправляет книгу Шагинян в
застенок спецхранов и на костер именно за это генеалогическое открытие?
Разве большевики - расисты?
Попало тогда и вдове Ленина, которая, прочитав роман в рукописи, "не
только не воспрепятствовала его появлению, но, как сказано в решении,
всячески поощряла Шагинян по различным сторонам жизни Ульяновых и тем самым
несла полную ответственность за эту книжку". Вот такими безграмотными
невнятными словами, таким фиговым листком прикрывалась явная фашистская