"Лев Колодный. Под псевдонимом Ильин (Цикл Ленин без грима)" - читать интересную книгу автора

знает.
В ссылку Владимир Ульянов получил разрешение ехать без конвоя, своим
ходом, свободно. По пути из Питера остановился на несколько дней в феврале
1897 года в Москве, где тогда все еще жила семья Ульяновых. На сей раз она
квартировала в районе Арбата, на Собачьей площадке. в красивом деревянном
особняке. Это был пятый из известных краеведам московский адрес Ульяновых
за три с половиной года пребывания в городе.
Эту арбатскую квартиру никто из Ульяновых не описал. По всей вероятности,
она была такая же. как обычно. С отдельными комнатами для каждого члена
семьи, общей столовой, с роялем, который следовал за Марией Александровной
повсюду, куда бы она ни переезжала. Со столом, покрытым белоснежной
крахмальной скатерью.
"Помню простую обстановку квартиры Ульяновых, просторную столовую, где
стоял рояль и большой стол, покрытый белой скатерью"...
Это описание очевидца относится к квартире в Самаре, но такой же интерьер
формировался постоянно везде, где селилась большая, дружная семья.
Такая простота с роялем обеспечивалась довольно стабильно много лет, хотя
помощи от старшего сына матери никогда ждать не приходилось. Да никто в ней
не нуждался. Наоборот. каждый член семьи Ульяновых был готов оказать всегда
помощь дорогому и талантливому Владимиру, не считаясь со временем,
издержками на покупку дорогих книг, диетической еды, чемодана с двойным
дном и тому подобных вещей.
Что касается довольно частых переездов с квартиры на квартиру, то это
была в принципе обычная практика московской жизни для многих состоятельных
людей, когда они предпочитали арендовать жилье, не покупая собственные
дома. Так поступала, например, мать Александра Пушкина, менявшая квартиры
по нескольку раз в год. Так делала семья писателя Аксакова, когда
возвращалась осенью из собственной усадьбы в Абрамцеве зимовать в
первопрестольную. Так, мы видим, практиковали Ульяновы, выбирая, что
удобнее и лучше...
Спустя три года после окончания ссылки, отдохнувший от суеты столичной
жизни, надышавшийся свежим воздухом, накатавшийся на коньках и на лыжах,
наохотившийся в тайге, наевшийся свежайшим мясом, сибирскими пирожками,
молодой революционер с женой вернулся из неволи в Москву. С вокзала
отправился домой, не на Арбат, Собачью площадку, а в другой район Москвы. О
чем впереди...
К слову сказать, о существовании телятины, как товара, я узнал не из
витрин московских магазинов, за которыми наблюдаю лет сорок, а из чтения
воспоминаний Надежды Константиновны о пребывании в ссылке, в Шушенском. Эти
воспоминания давно поразили мое воображение, думаю, что также сильно
воздействуют они сегодня на читателей, поскольку Надежда Константиновна,
когда писала после смерти Ильича мемуары, не предполагала, что вместо
обещанного им коммунизма настанет время, когда жизнь осужденных в царской
ссылке будет казаться нам пребыванием в санатории за казенный счет.
Сначала процитирую эпизод, где рассказывается о том, как Владимир Ильич
занимался для души адвокатской практикой. не имея на то право, как
ссыльный, давал юридические советы шушенским крестьянам и при этом узнавал
разные житейские истории, изучал таким образом экономическую сторону жизни
сибирского села.
"Раз бык какого-то богатея забодал корову маломощной бабы (как видите,