"Лев Колодный. С двойным дном (Цикл Ленин без грима)" - читать интересную книгу автора

уважавших дипломы. Прославленный наш педагог Надежда Константиновна в свою
очередь писала в Брюссель юной родственнице, терзавшейся угрызениями
совести:
"Ты совсем в других условиях живешь. "Хлебное занятие", не знаю, не знаю,
стоит ли к нему готовиться, думаю, не стоит, а если понадобятся деньги,
поступить на какую-нибудь железную дорогу, по крайней мере, отзвонил
положенные часы и заботушки нет никакой, вольный казах, а то всякие
педагогики, медицины и т. п, захватывают челозека больше, чем следует. На
специальную подготовку время жаль затрачивать...".
Да, таких откровений в томах педагогических сочинений Н. К. Крупской вы
не найдете. Там совсем другие наставления для детей трудящихся. Но, как
видим, и иные мысли ведомы были Надежде Константиновне, столпу научного
коммунистического воспитания, борцу за трудовую политехническую школу:..
Эти слова еще можно увидеть на вывесках многих обнищавших московских школ,
испытавших на себе не одну большевистскую реформу.
Такой вот аморальный взгляд на службу как на бесполезное
времяпрепровождение ради заработка внушается девушке, по словам поэта,
"обдумывавшей житье".
Все эти и другие письма - не только свидетельства двойной морали, но и
того, что Ульяновы и примкнувшая к ним Крупская жили без нужды, в достатке,
даже разделившись на четыре семьи. Но сейчас хотелось бы сказать о другом.
Русская интеллигенция могла посылать своих детей учиться - за границу,
даже имея средний достаток какой был у Ульяновых, интеллигентов второго
поколения.
Не все, конечно, российские юноши и девушки без особой пользы, как Мария
Ульянова, училось в европейских университетах.. Многие получали блестящее
образование, становясь дипломированными инженерами. врачами, учеными..
Многие пополняли знания, расширяли кругозор, перенимали передовой опыт,
технологии, чтобы начать собственное дело сразу же после окончания гимназии
или домашнего образования, которое не уступало казенному.
На 25-м году жизни устремился за границу и Владимир Ульянов, чтобы
укрепиться в избранной им вере на родине вероучителей...
Ехал за границу Владимир Ильич легально, с заграничным паспортом,
даденным ему для поездки на лечение, якобы после перенесенной болезни.
Жандармы вряд ли поверили в некую болезнь поднадзорного брата грозного
Александра Ульянова, прежде они отказывали в заграничном паспорте,
советовали лечиться на Кавказе, пить "Ессентуки" N 17.
Первого мая 1895 года вырвавшийся на свободу Петербуржец пересекает
государственную границу Российской империи и движется по железной дороге в
Швейцарию, В пути у него возникают некоторые трудности в усвоении
разговорного немецкого языка, о чем он сообщил матери. После Швейцарии -
Париж, знакомство с зятем Карла Маркса - Полем Лафаргом. В июле - опять
Швейцария, отдых на курорте.
Хотя некоторые временные языковые трудности при вживании в заграничную
атмосферу случались, о чем свидетельствует письмо матери, но, как мы знаем,
впервые оказавшись в Европе, Владимир Ульянов чувствовал себя там свободно:
отдыхал, жил на курорте, часами просиживал в библиотеках, читал по
первоисточникам интересовавшие его сочинения, писал и переводил. Не важно
для него было, где жить: то ли в Швейцарии, то,ли во Франции, то ли в
Германии - по вполне понятной причине - благодаря отличному знанию