"Лев Колодный. По чужому паспорту (Цикл Ленин без грима)" - читать интересную книгу автора

гвозде около крана".
В этом описании биограф Ленина Н. Вапентинов видит стремление Надежды
Константиновны "прибедниться", нарисовать образ, который бы соответствовал
представлениям масс об облике пролетарского вождя, полагающих, что их кумир
должен был хлебнуть лиха. Отсюда в ее воспоминаниях мы постоянно встречаем
"комнатешку" вместо комнаты, "домишко" вместо дома и так далее.
На самом же деле никаких лишений у Ильича и до приезда жены и после не
существовало. Просто герр Майер не придавал особого внимания быту и
столовался у нещедрой на выдумки соседки - немецкой кухарки, потчевавшей
постояльца германскими пирогами и пышками, повидимому, ни в чем не
уступавшими полюбившимся ему сибирским аналогам, шанежкам и т.п.
Ульянов-Мейер мог себе позволить обедать каждый день и в ресторане, пить
чай не из жестяной, а фарфоровой чашки, жить в отдельной квартире, а не
"комнатешке".
Будучи редактором "Искры", он начал впервые получать постоянно жалованье,
такое же, как признанный вождь Плеханов. Что позволяло жить безбедно, как
буржуа.
Время от времени поступали литературные гонорары, порой крупные - в 250
рублей. В тридцать лет сыну продолжала присылать деньги мать Мария
Александровна.
Когда начала выходить "Искра", из Москвы Мария Александровна переслала
500 рублей с редактором "Искры" Потресовым. Последний ошибочно полагал, что
эти деньги передавались для газеты... Ему и в голову не могло прийти, что
столь большую сумму шлет на личные расходы великовозрастному сыну мама.
Надежда Константиновна служила при "Искре" секретарем, ее вписали в
паспорт Иорданова под именем Марица.
Прожив месяц в некоей "рабочей семье", доктор Иорданов с женой Марицей
сняли квартиру на окраине Мюнхена в новом доме. Купили мебель.
Если у Надежды Константиновны тенденция "прибеднить" эмигрантскую жизнь
не особенно бросается в глаза, то у Анны Ильиничны явственно видна
преднамеренная дезинформация.
"Во время наших редких наездов, - пишет Анна Ильинична, - мы могли всегда
установить, что питание его далеко недостаточно". Это замечание относит ся
к жизни за границей, куда старшая сестра, нигде и никогда не служившая,
могла приезжать, когда ей хотелось. Она же кривила душой, когда писала, что
в Шушенском ее брат жил "на одно свое казенное пособие в 8 рублей в месяц",
в то время как финансовая подпитка со стороны семьи не прекращалась. Брату
слали книги ящиками, причем дорогие, подарили охотничье ружье и многое
другое.
Когда же за портрет вождя взялись партийные публицисты, то у них из-под
пера потекла махровая ложь.
"Как сам тов. Ленин, так и все почти другие большевики, жили впроголодь,
и отдавали последние копейки для создания своей газеты. Владимир Ильич
всегда бедствовал в первой своей эмиграции. Вот почему, возможно, наш
пролетарский вождь так рано умер", - фантазировал в книжке "Ленин в Женеве
и Париже", изданной в 1924 году, "товарищ Лева", он же большевик М.
Владимиров, служивший наборщиком "Искры". Он не мог не знать, что на гроши,
на копейки газету не издашь. Требовались десятки тысяч рублей в год. Не жил
впроголодь и "товарищ Лева", потому что труд наборщиков оплачивался точно
так же хорошо, как и редакторов. Этот автор выдумал о жизни вождя