"Лев Колодный. Эксы для диктатуры пролетариата (Цикл Ленин без грима)" - читать интересную книгу автора

"Не может этого быть, - опять скажут верные ленинцы, - очередная
клевета". Не спешите, товарищи, с опровержениями, закажите в хорошей
библиотеке книгу Владимира Бонч-Бруевича, изданную в 1933 году в Ленинграде
под названием "Большевистские издательские дела в 1905-1907 годах". Отрывок
из этой книги печатался не раз в "Воспоминаниях о Ленине". Однако в этом
отрывке, конечно, никакого намека на убийство нет.
Но если открыть XII главу книги 1983 года, то на 61-68-й страницах можно
прочесть детально описанную историю, которая позволяет сделать столь
решительный вывод о соучастии автора воспоминаний и его друга в
преступлении. Оно очень напоминает историю, которая потрясла мыслящую
Россию, узнавшую о трагедии в парке Петровско - Разумовской
сельскохозяйственной академии, где произошел самосуд "бесов" -
революционеров над студенгом И. И. Ивановым.
Только об убийстве в Питере никто в 1906-м не узнан. Узнали о нем много
лет спустя, в 1933 году, но никто не придал тогда значения писанию
Бонч-Бруевича: в то время страна перестала обращать внимание на единичные
убийства, живя в преддверии "большого террора".
Дело было так. Руководитель боевой организации большевиков Никитич и его
товарищ по кличке Калоша рекомендовали Бонч-Бруевичу курьером в газету
"Новая жизнь" парня по имени Володя, сына бедной женщины, хорошо известной
Никитичу и Калоше. Из газеты перешел их протеже на службу в партийный
книжный склад, которым управлял Бонч.
Однажды на склад нагрянула в очередной раз полиция. Хорошо ладивший с ней
хозяин подготовился к налету: все крамольное упрятал. Однако на самом
видном месте каким-то образом оказались две пачки запрещенных брошюр.
Пришлось приставу отстегнуть 25 рублей в дополнение к полученным 50.
Кто подстроил, эту провокацию? Это сделать мог по наущению пристава
кто-нибудь из рабочих. Однако Бонч заподозрил именно непутевого Володьку,
хотя ему лично не было совершенно никакого резона ставить книжный склад в
пиковое положение, подвергать его риску закрытия. В таком случае он лишался
не только работы, полученной по протекции, но и жилья. Бездомный Володька
поселился в комнаге склада, который помещался в большой многокомнатной
квартире дома № 9 на Караванной улице. Володька жил тут припеваючи, водил к
себе на ночь, когда склад не работал, девиц. Они-то и вывели его на чистую
воду.
Всеми было замечено, что живет Володька не по средствам, одевается во все
новое. По словам Бонча, он "весь был неестественен". "После визита
пристава, - пишет автор, - у меня не оставалось ни малейшего сомнения, что
это дело его рук, и я твердо решил узнать о нем всю подноготную. Он издавна
мне не нравился".
Началось, как теперь говорят, "частное расследование" хозяина книжного
склада. То был необычный склад. Дело даже не в том, что в нем хранилась
нелегальная литература: подобным полицейских удивить тогда было нельзя. Все
баловались нелегальщиной. Помещение склада использовалось для тайных
заседаний Петербургского партийного комитета, на которые являлся Владимир
Ильич, все тот же Никитич, он же член ЦК Леонид Красин, и другие вожди
партии. Вот на какой склад по рекомендации товарищей попал, сам того не
ведая, Володька.
Агенты Бонча быстро выяснили, что курьер склада бражничает в трактире и
даже стали свидетелями драки, во время которой по адресу избитого Володьки