"Марк Колосов. Товарищ генерал (Повесть) (про войну)" - читать интересную книгу автора

плиту, портянки развесил на длинных кольях, поставленных возле шинели, и,
присев у печки, раскрыл книгу, как бы желая избавить гостя от продолжения
разговора.
Володя вытянулся на койке, но спать не мог. Не верилось, что он на
фронте. Как ни устал он, как ни слипались веки, нервы его были напряжены,
и мысль, что где-то недалеко отсюда фашистские танки, которые он видел
пока только на фотоснимках, все время врывалась в его сознание. Он
несколько раз повернулся на койке и наконец уснул. Спал он так чутко, что
то и дело просыпался, чувствуя себя на грани сна и бодрствования. Чадящий
язык коптилки и розовые диски на плите превратились в сказочные цветы.
Шинель и сапоги также казались причудливыми предметами какого-то
фантастического мира. Юноша с бронзовым лицом, сидевший на опрокинутом
ведре у печки, был в эти минуты похож на памятник, озаренный яркими лучами
полуденного солнца. Вдруг памятник пошевелился.
- Товарищ лейтенант, не спите? Мне скоро надо идти... Вот здесь, на
плите, ужин...
- Который час? - спохватился Володя и присел на койка. - Я спал?
- Час только один спали! Спите еще!
- Нет, все уж!
- Да вам-то чего?
- Как так?! - удивился Володя. - А бой?
- Бой будет утром. Наша разведка уже была на хуторе. Танки ушли. Это
ихняя разведка была! Они ночью не любят. Боятся.
Карташов усмехнулся. Мягкая улыбка сделала ею доброе лицо еще более
привлекательным. Вдруг лицо это приняло серьезное и озабоченное выражение.
- Товарищ лейтенант, вы комсомолец?
- Комсомолец! - сказал Володя.
- Я так и думал, - сказал связной. - Я тоже. Да еще комсорг в
комендантском взводе. Беспокоит меня один парена. Недавно к нам прибыл. На
вид очень сильный. У нас тут имеется особый комсомольский отряд
истребителей танков. Сам командир полка с нами занимается. Этот Горелкин
всех метче поражает мишени. А недавно я читал бойцам про подвиг Гастелло.
Горелкин поморщился. Я тогда подумал: а сам бы я мог поступить, как
Гастелло? Представил себе, как бы я мог это повторить в наших условиях.
Танки идут. Подбили один, подбили другой, а они идут.
Тогда что? Обвязываюсь гранатами и двигаюсь на головной. Из строя
выведен командирский танк. Нет управления. Если один советский боец так
поступил, то и другие могут! Так ведь фашисты подумают? И дадут ходу.
Подставят бока ребятам. Тут уж другой разговор: бей! Вот что такое подвиг
Гастелло.
Лицо Карташова раскраснелось. Глаза светились сухим блеском.
С минуту помолчав, он встал и, взяв автомат, проговорил:
- Мне надо идти, товарищ лейтенант... Вы отдыхайте...
И, не прощаясь, ушел.
"Зачем я здесь? - задал себе вопрос Володя. - Я должен быть с ним!"
В тревожном нетерпении он вышел на улицу.
Холодная синяя ночь раскинулась над селом. Ветер утих" Небо очистилось
от туч. Лунный свет заливал палисадники. Из хаты в хату перебегали бойцы.
Володя догнал Карташова. Они молча пошли задами дворов. Замедлив шаг,
Карташов начал спускаться в траншею. Показалась небольшая ниша, из которой