"Александр Колпаков. Гриада" - читать интересную книгу автора

требуется для "рождения" калифорния. При рождении калифорния внешняя
оболочка звездных недр нагревается до ста миллионов градусов! При этой
температуре легкие ядра начинают поглощать нейтроны, освобождая
чудовищные количества энергии. Часть энергии расходуется на световую
вспышку, которую мы наблюдаем, а другая часть переходит в энергию
расширения, сообщающую газовым вихрям, от которых мы только что
убегали, скорость в шесть тысяч километров в секунду...
- Петр Михайлович! - взмолился я. - Пощадите... Мне все это хорошо
известно!
- До вспышки оболочка Сверхновой имеет сто тысяч километров в
диаметре, - продолжал Самойлов, словно ничего не слышал. - А после
вспышки - десять километров! Вспышка происходит в течение восьмидесяти
секунд! Представляешь, какой получается эффект от выделения энергии в
столь малый отрезок времени?
- Представляю, представляю...
Ученый усмехнулся и снисходительно произнес:
- Ну, хорошо. Закончим беседу о Сверхновых звездах в другой раз.
Описывая сложную кривую, "Урания" с малой скоростью огибала океан
бурлящей раскаленной материи, детище Сверхновой звезды. Меня мучило то
обстоятельство, что, идя в обход Сверхновой, мы затратим годы и годы,
так как нельзя развить скорость больше пяти тысяч километров в
секунду. Интересно, сколько времени протекло на Земле? Универсальным
часам после их странного поведения при суперсветовой скорости я не
доверял.
За очередной едой академик сказал мне:
- А эта Сверхновая - старая знакомая ученых: первую ее вспышку они
наблюдали на Земле еще в 1604 году.
- Скажите, - перебил я Самойлова, а сколько лет мы уже в пути по
земному времени?
- Не знаю, - был ответ. - И признаться, это меня не беспокоит.
Земля, безусловно, вертится, а человечество наверняка достигло
высочайшего развития цивилизации. И мы по-прежнему молоды.
- Положим, не так уж молоды, - намекнул я.
- Это еще как сказать, - бодро отпарировал академик.
Однако через минуту он помрачнел.
- Прожить бы еще тысячу лет, - задумчиво промолвил Петр
Михайлович. - Я до конца использовал бы эти годы для изучения свойств
материи.
- И скитались бы по Вселенной без родины, без близкого человека,
одержимые лишь манией познания?
- Нет, я постарался бы обрести близкого человека. И отлучаясь
надолго, ну, скажем, как мы, - оставлял бы его в анабиозной ванне
нестареющим...
Лида как живая встала у меня перед глазами.
- ...а ты забыл об этой великолепной возможности новой науки!
Другим пришлось взять на себя трудную задачу устройства Лиды в Пантеон
Бессмертия. Если ты вернешься на Землю через миллион лет, все равно ее
возраст не будет сильно отличаться от твоего... Да оставь свои
медвежьи благодарности! Задушишь!
Но я не слушал академика и пустился, пританцовывая, по салону.