"Александр Колпаков. Гриада" - читать интересную книгу автора

ли не на сто восемьдесят градусов! Пораженный этим зрелищем, невольно
останавливаюсь. Мрачная вздыхающая мелодия завораживает, и я ловлю
себя на том, что пытаюсь воспроизвести нелепое упражнение.
Вхожу внутрь здания с прозрачным куполом. Зал набит до отказа.
Познаватели концентрическими рядами окружают серебристый пьедестал.
Мне еще не ясно, зачем они здесь собрались. Вдруг полилась тягучая,
усыпляющая мелодия. Полузакрыв глаза, Познаватели смешно раскачиваются
в такт звукам. На пьедестал поднимается высокий грианин с вдохновенным
тонким лицом и выбрасывает вперед руки. Усыпляющая музыка сменяется
резкими чистыми звуками. Может быть, целых десять минут я тщетно
вслушиваюсь, но так и не улавливаю мелодии: это была не музыка в нашем
земном понимании, - музыка, дающая высокое эстетическое наслаждение, -
а просто набор определенных звуковых колебаний, частота которых то
понижалась, то повышалась, взлетая до еле уловимых нот, находящихся на
пределе восприятия человеческого слуха. Со страхом ощущаю, как в такт
колебаниям начинает резонировать слуховой центр моего мозга. И вот уже
во мне бушует океан звуков, стремясь, казалось, разорвать барабанные
перепонки.
Я не выдержал, зажал уши и зажмурился. Все стихло. Наблюдаю за
Познавателями; они блаженно раскачиваются, следя за "певцом" на
пьедестале, который испускает пронзительные, тонкие крики. Меня
охватывает страх, и я поспешно выбегаю из зала.
Так вот оно каково, искусство этой сверхвысокой, как утверждает
Самойлов, цивилизации! Оказывается, Познаватели выхолостили живую душу
не только у тех, кто трудился в городах, на дне морей и в Космосе...
Они лишили радостей полнокровной, настоящей жизни и самих себя. Ведь
то, что видел я, - нет, это не было искусство! Вместо прекрасной
музыки, источника духовного наслаждения, - набор слуховых колебаний,
воздействующих на нервные центры мозга; вместо спорта и физической
культуры тела - автоматизированный комплекс бессмысленных упражнений.
Все это было похоже на какую-то рационалистическую систему, может быть
и имевшую в прошлом осмысленное назначение: оградить Познавателей, из
века в век занятых напряженной мозговой работой, от вырождения и
опасности чрезмерного развития мозгового аппарата. Сейчас же, на мой
взгляд, эта система до неузнаваемости искажена.
...Задумавшись, я не заметил, как вышел к прибрежной террасе.
Среди роскошной тропической зелени раскинулись павильоны и беседки, из
которых доносился какой-то неясный звон и знакомые вздыхающие звуки
"музыки". Подойдя вплотную к одному из павильонов я раздвинул руками
свисающую с крыши сплошную стену зелени и осторожно заглянул внутрь.
Неожиданное зрелище потрясло меня до глубины души. В густом полумраке,
созданном стенами растительности, в центре павильона возвышался
огромный конусообразный сосуд - вернее, это был не сосуд, а тысячи
трубкообразных сосудов, соединенных вместе так, что они образовывали
какое-то причудливое фантастическое дерево. От общей массы трубок
отходили длинные гибкие ответвления; одни из них опускались к головам
Познавателей, лежащих в разнообразных позах под "деревом", другие,
извиваясь по колоннам, достигали самых отдаленных углов павильона и
также спускались вниз.
Это причудливое дерево излучало какой-то мигающий, волшебный свет.