"Александр Колпаков. И возгорится солнце (Сб. "На суше и на море", 1963)" - читать интересную книгу автора

играли отсветы ночных огней, еле слышно звучала музыка, исходившая от стен.
Соколов лежал в чистой, прохладной постели и все еще думал об услышанном.
Проект "Меркурий - Титан?" Это что-то необычное. Видимо, меркурианскому
захолустью приходит конец?
Лишь под утро он забылся беспокойным сном.
...А на другой день чуть свет он уже мчался в Совет Энергии.
Он думал, что будет первым. Но огромная чаша Совета, прикрытая поляроидным
куполом, напоминала растревоженный улей. В скоростных лифтах вниз-вверх
сновали тысячи озабоченных людей, решая на ходу текущие дела. По всему
гигантскому амфитеатру в воздухе носились те же самые слова: проект
"Меркурий - Титан".
"Кажется, я успел вовремя", - подумал Соколов, с трудом
протискиваясь сквозь ряды людей, заполнивших проходы. На семидесятом ярусе
ему удалось найти свободное кресло. Включив экран видоискателя, он ряд
за рядом осматривал амфитеатр, надеясь встретить знакомые лица. От напряженного
разглядывания у него зарябило в глазах. Потом он увидел совсем недалеко
от себя высокого, ростом более двух метров, юношу с крупной лобастой головой
и резкими чертами нервного лица. "Кедров?.. Ей-ей, он, - подумал Соколов,
вспомнив вчерашнюю реплику одной из девушек, - действительно, мачта..."
Кедров был не один: его сопровождала очень красивая и
очень грустная брюнетка. Он помог ей занять свободное место, возле Михаила,
а сам бегом спустился к эскалатору и поехал вниз, на дно амфитеатра, где
на овальной трибуне стояли члены Совета Энергии - группа мужчин и женщин
в светлых одеждах. С помощью десятков телеаппаратов и радиофонов они руководили
ходом дискуссии. То и дело звучал громкий голос Председателя Совета.
Михаил снова перевел взгляд на девушку и невольно залюбовался
ее чеканным профилем. Почувствовав это, она внимательно посмотрела на него
и равнодушно отвернулась. "Гордячка", - подумал Соколов. Сердце его учащенно
забилось. Ему стало жаль эту незнакомку. Почему, он не знал. Он видел лишь,
что она несчастна. "Что гнетет ее?" - спросил он себя.
- Простите... Этот высокий юноша, что был с вами... Кедров?
Девушка вздрогнула и нервно повернула к нему голову: глубокий,
очень умный, с каким-то затаенным огоньком взгляд на секунду задержался
на лице Соколова, потом угас, стал равнодушным, бесстрастным.
- Да, это Кедров, - задумчиво проговорила девушка. - Разве
вы не знаете автора проекта "Меркурий - Титан"? Последние слова были произнесены
с явной гордостью. Михаил смутился. Наступила неловкая пауза.
- Три года не был в Эвенкоре, - пробормотал Соколов. -
А вообще на Меркурии много слышал о здешних корифеях...
Он едва удержался от язвительных замечаний, вспомнив о
самых невероятных теоретических указаниях, которые получали строители ГАДЭМа
из Эвенкора. Теоретики были убеждены в непогрешимости и абсолютной точности
решений, выдаваемых кибернетическими "мыслителями" Эвенкора. "Верьте электронному
мозгу, если сомневаетесь в собственном", - твердили они в космограммах.
"Все идет по плану. Выполняйте намеченную программу". А меркурианцы проклинали
их, бесконечно переделывая конструкции. Вместо полутора лет ГАДЭМ строили
четыре года.
Девушка поглядела на него с удивлением и спокойно предложила:
- Я могу познакомить вас.
- Да, конечно, - обрадованно сказал Михаил.