"Наталья Колпакова. Лучший из миров " - читать интересную книгу автора

калейдоскоп, и там, в перекрестье трех миров, из бессмысленной толкотни
рождался узор беспримерной красоты и стройности. И был, наверное, кто-то,
кто мог, приникнув глазом к окошечку, увидеть его весь целиком. Оценить с
холодком знатока и, легко оторвавшись от несерьезной забавы, вернуться к
прежним занятиям. Хотя бы к примерке новой пижамы совершенно роскошного (не
слишком ли экстравагантного?) цвета. Но и этот некто не крутил калейдоскоп -
все шло своим чередом, не нуждаясь в божественном вмешательстве и питаясь
ничтожными на первый взгляд импульсами.
Император метался и плакал во сне. Дан строил планы на день, а заодно
обдумывал маршрут. Генерал Канас, подтянутый, но все-таки несвежий, вопреки
добросовестному ночному отдыху, взирал через стол на жену, ища, на что
выплеснуть хандру. Мастер Румил в очередной раз просматривал планы занятий
на ближайшую неделю. Он был человеком обстоятельным и заботам Ордена, даже
самым обыденным, отдавался целиком. Может, потому, что иначе все вдруг
замирало, линяло, теряло смысл? И тогда Румилу становилось не по себе, а
жить с этим ощущением он не умел... Что делал в то утро учитель, не знал
никто - кроме одного замухрышки-крестьянина, которого меньше всего можно
было бы заподозрить в подобной осведомленности. Крестьянин споро семенил
безлюдной по раннему времени дорогой, оставляя за спиной руины небольшого
старинного дома, еще недавно прятавшегося в уединенной роще, а под руинами
тела: несколько молодых, однотипно мускулистых, да еще одно в ином роде -
послужившее, но еще отменно крепкое, основательное, увенчанное благородной
головой с шапкой седых волос. А еще дальше, за низкой грядой холмов,
осталась лежать столица. Крестьянин торопился. Нужно было уйти как можно
дальше и как можно скорее найти укрытие. Чужой облик слушался плохо, то
сползал струпьями, то комкался и мутнел - впору позавидовать проклятым
оборотням, которым подобный фокус давался легче, чем дыхание! А Умеющая
Слушать, только что вышедшая из контакта с Видящими Сны и все еще
переполненная чувством единения, будто озерко после ливня, внезапно увидела
прямо перед собой необъяснимое свечение. И пошла с доверчивым любопытством к
пузырю света, расширяющемуся и вдруг лопающемуся черной прорехой...

Покончив с экспертизой, Дан решил прогуляться до конторы. Все-таки
любил он этот почтенный район и это время года - тоже, как ему казалось,
почтенное и словно бы мужского пола: уже не безоглядно жизнерадостное лето,
еще не взбалмошная истеричка-осень... И где-то на полпути почувствовал Зов.
Это было настолько неожиданно, да и ощущение успело подзабыться, что в
первое мгновение он растерялся. Однако Зов был совершенно отчетливым, не
очень далеким, не больше сотни метров, и направление определялось совершенно
явственно. На ближайшем перекрестке Дан свернул в нужную сторону и
размеренно двинулся к параллельной улице. Пока он не очень задумывался, что
будет делать, выйдя на жертву. Ведомый властным инстинктом охотника, он не
размышлял и не колебался, не замечая очевидной несуразицы - здесь, в этом
мире, не было и не могло быть оборотней. Исключено! Но сейчас это было
неважно. Ничто не имело значения, кроме одного, ясного, необоримого - Зова.
Убить оборотня. Убить.
Уже рядом. Крохотный глухой проулок, ни души, и бежать твари будет
некуда. Здесь! Тварь будет убита прямо здесь. Дан, не сбиваясь с темпа,
нырнул в сумрачную щель между домами, шагнул навстречу Зову - и врос в
асфальт.