"Наталья Колесова. Пифия " - читать интересную книгу автора

ненакрашенные поджатые губы...
Дядюшка отвесил торопливый поклон - до этого я только в исторических
фильмах видела, как люди кланяются.
- Добрый день, Мадам! Это моя племянница Цыпилма, думаю, она...
Всю жизнь буду благодарна маме, наградившей меня именем своей бабушки!
Сестрице повезло больше - отделалась Аюной.
Мадам не интересовало, что думает дядюшка. Мне понравилось, как она
велела ему замолчать одним движением длинных тонких пальцев - и ведь дядюшка
послушался! Тогда я еще не знала, что в ближайшие годы точно так же она
будет управлять и мной.
Позже я узнала, что обычно Мадам разговаривает с претенденткой, задает
ей вопросы, загадывает загадки. Почему со мной все ограничилось лишь долгим
пристальным взглядом - не знаю до сих пор. Мадам резко кивнула (то ли мне,
то ли дядюшке), так же молча повернулась и пошла наверх.
- Иди, Цыпилма! - шепнул мне дядюшка. - Счастье тебе привалило! Иди!
И толкнул меня в спину так, что я чуть не упала. Набрала полную грудь
воздуха, собираясь снова разреветься, но Мадам глянула походя - и я
отчего-то передумала. Надув губы, поплелась следом по бесконечным, казалось,
ступеням...
Теперь я точно знаю - сколько их. Двести сорок четыре. Вероятно, в этом
числе скрыт некий сакральный смысл... Почему знаю? Подметаю их потому что.
Часто.
Мои любящие родители, и не подозревавшие о привалившем всем нам
"счастье", конечно, устроили шустрому дядюшке головомойку и шеенамылку. Но
пролитого не собрать. Спустя некоторое время они смирились, или дядя (чтоб и
на том свете ему икалось!) убедил их, как почетно и престижно иметь в семье
пифию. Наши встречи через пару лет свелись к традиционному обеду по
выходным, на котором отец так же традиционно жалуется на начальство, мама -
на дороговизну, сестра - на проклятые килограммы, брат молча ест и тоскует,
а я - просто ем. Брат с сестрой обходятся со мной с осторожностью, как с
тикающей бомбой - то есть просто стараются не общаться. После обеда все то
же традиционное: "Уже уходишь? Что так рано?" "Нет-нет, мне пора..." И - с
набитым животом, печеным в пакете и парой бумажек, сунутых мне в карман
отцом - вперед, на волю.
В Школу.
Хотя поначалу она казалась мне настоящей тюрьмой. Спальня на шестерых.
Туалет и умывальники в конце коридора. Душ с постоянно засоряющимся сливом и
неожиданной сменой воды - то обливает ледяным дождем, то крутым кипятком
шпарит. Еды, правда, вдоволь, но безо всяких домашних вкусностей. Одежда -
уменьшенная черная или серая копия балахона Мадам. Лишь на выход в город
выдают наши обычные "цивильные" шмотки.
В общем, наставников не слишком интересуют бытовые условия жизни их
учениц. Или - как я все больше подозреваю - это просто один из методов
выработки отрешения от действительности.
От настоящего.
Многие из наших... "пифик" очень любят выпендриться - пройти по людной
улице в разлетающемся балахоне. Со взором отрешенным. Встречному народу
остается только испуганно шарахаться в стороны. А я наоборот мечтаю ничем не
отличаться от ровесников, ходить в обычную школу, на танцы, в клубы. Чтобы
никто не знал - где я учусь, кто я такая. Чтобы при моем появлении не