"Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг." - читать интересную книгу автора (Тике Вильгельм)

БОИ ЗА САГОПШИН И МАЛГОБЕК I

У противотанкового рва перед Нижним Курпом — Полк «Нордланд» скован — Танковый батальон «Викинг» и полк «Вестланд» ведут сражение за Сагопшин — Танковая рота оберштурмфюрера Флюгеля выходит в тыл противника — «Германия» захватывает Малгобек — Финны штурмуют высоту 701

Вскоре для продолжения боев на Моздокском плацдарме стало не хватать сил. К тому же части усиления из 13-й и 23-й танковых дивизий были снова переданы в состав 3-го танкового корпуса, чтобы наступать вдоль Терека в направлении Орджоникидзе. Третьему танковому корпусу сначала было необходимо прорваться через дефиле Эльхотово. Пятьдесят второй армейский корпус, получив для усиления мотопехотную дивизию СС «Викинг», должен был одновременно захватить Сагопшин, находящийся у входа в далеко протянувшуюся долину Алхан-Чурт. Во-первых, таким образом, потеряла бы свое значение гряда господствующих высот Мусакай, а во-вторых, были бы созданы условия для наступления по долине Алхан-Чурт на Грозный. Создавалась и вторая возможность для наступления на Орджоникидзе.

Генерал-полковник фон Клейст вынужден был бороться за каждую часть, чтобы привести свою 1-ю танковую армию в боеспособное состояние, требовавшееся для выполнения грандиозных задач, намеченных для нее ОКВ. Давно уже в сражениях на Кавказе должна была принимать участие 4-я танковая армия Гота, но она все еще стояла на Волге.

Мотопехотная дивизия СС «Викинг» была сменена на занимаемых позициях на Западном Кавказе, введена в состав 52-го армейского корпуса и направлена маршем на Терек.

Первым из дивизии «Викинг» на позициях у Линейной и Кабардинской 15 сентября был сменен 503-м строительным батальоном и казачьим эскадроном 3-й батальон полка «Нордланд». Днем позже на позициях охранения у Асфальтовой были сменены 1-й и 2-й батальоны того же полка и собраны для марша. Полк «Нордланд» со 2-м и 3-м дивизионами 5-го артиллерийского полка СС и танковым батальоном «Викинг» с 17 по 25 сентября двигались механизированной маршевой колонной через Майкоп, Лабинскую, Армавир, Минеральные Воды в район Павлодольского на северном берегу Терека. Через два дня за ними последовал полк «Вестланд».

Полк «Нордланд» должен был действовать южнее Моздока в полосе 111-й пехотной дивизии. Оберфюрер фон Шольц со своим адъютантом оберштурмфюрером Майером и штурмбаннфюрером Энгельхардтом (находившимся в распоряжении штаба) провел рекогносцировку на участке 117-го гренадерского полка. Двадцать второго сентября от командира корпуса поступили другие приказы. В соответствии с планом наступления 3-го танкового корпуса на Эльхотово 52-й армейский корпус, в составе которого действовала дивизии «Викинг», должен был наступать на Малгобек I и Сагопшин. Подходившие батальоны «Викинга» перенацеливались и направлялись в район Годинаев, Павлодольский.

Командир полка фон Шольц и командиры 2-го и 3-го артиллерийских дивизионов 5-го артиллерийского полка СС провели разведку местности восточнее Нижнего Курпа. В последней рекогносцировке перед наступлением 24 сентября приняли участие командир дивизии генерал-лейтенант войск СС Феликс Штайнер, начальник оперативного отдела его штаба оберштурмбаннфюрер Райхель и командир танкового батальона «Викинг» штурмбаннфюрер Мюленкамп. План наступления предусматривал, что полк «Нордланд» будет наступать двумя батальонами слева и одним батальоном справа на гряды высот по обе стороны вытянутой в длину долины шириной два километра в направлении на Сагопшин, чтобы обеспечить действия танкового батальона «Викинг» и прибывающего мотопехотного полка «Вестланд» на главном направлении на Сагопшин по долине. Условием для наступления на главном направлении было исключение огня противника с фланкирующих высот по обе стороны долины, ведущей к Сагопшину. И эту задачу должен был сначала выполнить полк «Нордланд».

В ночь с 23 на 24 сентября 3-й батальон полка «Нордланд» (финский батальон) сменил на позициях охранения северо-восточнее Нижнего Курпа 666-й гренадерский полк 370-й пехотной дивизии. В журнале боевых действий 3-го батальона «Нордланд» за 24 и 25 сентября содержатся следующие записи:

«Артиллерийский огонь по Малгобеку. Русские минометы и снайперы ведут огонь по нашим позициям».

Двадцать пятого сентября 2-й и 3-й артиллерийские дивизионы 5-го артиллерийского полка СС восточнее Нижнего Курпа заняли огневые позиции. По этой пересеченной множеством балок гористой местности вышел на исходный рубеж и танковый батальон «Викинг», подошедший к командному пункту полка «Нордланд». В 12.00 прошло последнее совещание всех командиров на командном пункте 3-го артиллерийского дивизиона (Бюлер), в котором принял участие и начальник артиллерии корпуса полковник Лукаш. План наступления был обдуман до мельчайших подробностей. В соответствии с ним 1-й батальон «Нордланд» должен был продвигаться на Малгобек I вдоль южного склона северной гряды, слева и выше него — 3-й батальон «Нордланд», чтобы исключить огонь противника по 1-му батальону. Такую же задачу имел наступающий южнее Нижнего Курпа по северному склону Мусакая в направлении Кескема 2-й батальон «Нордланд». Первый и второй батальоны полка «Нордланд» прибыли на участок Нижний Курп только вечером. Оба батальона были выдвинуты в районы сосредоточения. Роттенфюрер Йоханссен из 3-го батальона «Нордланд» рассказывал: «Наш бронетранспортер отстал из-за лопнувшей рессоры. Целый день мы ехали по пыльной проселочной дороге под палящим солнцем и прибыли в район сосредоточения чертовски усталые только за два часа до начала атаки. Но и теперь о сне нельзя было и думать. Необходимо было почистить запыленное оружие. На завтрак мы не пошли, так как на востоке занимался уже новый день, означавший для нас наступление».

Как выяснилось позднее, советское командование в этот день хотело атаковать Нижний Курп четырьмя батальонами, чтобы разгрузить свои сильно потесненные 13-й танковой дивизией у Эльхотова полки. Оно не заметило подхода полка «Нордланд». Начало немецкого наступления было назначено на 5.00, советского — на 5.30.

После короткой огневой подготовки полк «Нордланд» в 5.00 26 сентября 1942 года пошел в наступление на гряды высот по обе стороны от Сагопшинской долины. Задача полка заключалась в том, чтобы исключить фланкирующий огонь противника по танковому батальону «Викинг» и полку «Вестланд», которые должны были начать наступление позже. Как оказалось, 1-й батальон полка «Нордланд» попал в самую гущу боя, так как встретил четыре советских батальона, которые получасом позже должны были атаковать Нижний Курп. Вот что об этом рассказывал очевидец событий, один из солдат 3-й роты полка «Нордланд»:

«В ночь на 26 сентября рота расположилась в районе сосредоточения. Много времени для указаний не было. Все знали, что русские занимают хорошо оборудованные позиции перед Малгобеком.

На рассвете гауптштурмфюрер Блум со своими командирами взводов поднялся почти до гребня, чтобы показать им направления наступления.

«Все ясно?» — в завершение спросил Блум. «Так точно, ясно», — ответили командиры взводов, которые затем пошли к взводам, находившимся за склоном.

Гауптштурмфюрер Фриц Блум, храбрый и осмотрительный командир 3-й роты, вскоре должен был сдать свою должность и принять командование батальоном. Это наступление, по-видимому, должно было стать последним с этой ротой. И оно стало его последним наступлением. Для самоуспокоения он напомнил своим взводным: «Не забывайте про ручные гранаты. Чем больше их бросишь, тем лучше будет атака!» Это было его обычное напутствие.

Всходившее солнце осветило горы и долы. Рота, поделенная на группы по направлениям, залегла за гребнем высоты, готовая броситься вперед. Незадолго до 5 часов началась артиллерийская подготовка. Со свистом пролетали снаряды над головами ожидающих и покрывали противоположную гряду высот вспышками разрывов и густым дымом. Можно было подумать, что там после этого и букашки в живых не останется, но это предположение обманчиво! На хорошо оборудованной, глубоко эшелонированной позиции сидели русские, втянув головы в плечи. В таких мастерски отрытых окопах и траншеях большинство из них выживет.

После артиллерийской подготовки по роте прозвучало: «Встать, вперед марш!» Третья поднялась и устремилась к высоте. Ее пока еще не заметили. Как только миновали укрытый обратный склон и перевалили за гребень, с шага перешли на бег, прыжки, — начался штурм. По роте, оказавшейся на поле, поросшем невысокой кукурузой, ударил шквал винтовочного и пулеметного огня. Гауптштурмфюрер Блум упал одним из первых. Пуля прошила ему шею, и он умер мгновенно. Обершарфюрер Скорпиль, командир взвода тяжелого оружия, хотел дать распоряжения своим отделениям тяжелых пулеметов, приподнялся над зарослями кукурузы и безмолвно упал с простреленным сердцем. Роттенфюрер Йоханнсен, пулеметчик 1-го отделения, был тяжело ранен в голову. Роттенфюрер Нильсен, маленький норвежец, потащил его в тыл. Роттенфюрер Хермзен из минометного расчета унтер-шарфюрера Шютца получил не предвещающее ничего хорошего ранение в живот. Унтерштурмфюрер Хандке, командир 1-го взвода, был тяжело ранен. Штурмшарфюрер Ноак, командир 3-го взвода, отец четверых детей, погиб. Ранения в голову, в грудь, в живот обескровили роту. Ротный погиб, два взводных погибли, один командир взвода — ранен. Потеряв командование, остальные залегли в кукурузном поле на внешнем склоне и пытались продвинуться вперед. Противник продолжал вести огонь и попадать. За тридцать минут 3-я рота потеряла 40 процентов личного состава».

Не лучше обстояли дела и у 1-й роты, наступавшей левее третьей. Сразу в начале атаки погиб и ее командир, оберштурмфюрер Туннер. Первая рота, так же как и третья, тоже понесла большие потери и продвинуться вперед не смогла.

Выше наступал 3-й батальон полка «Нордланд», задача которого состояла в том, чтобы исключить огонь по 1-му батальону «сверху». Судя по журналу боевых действий финского батальона, наступление выглядело таким образом:

Еще ночью в место сосредоточения 9-й роты прибыла 11-я рота. В 5.00 — начало атаки. В 6.30 11-я рота (на правом фланге батальона) и 9-я рота (в центре) ближайшую задачу выполнили. По 11-й роте был открыт сильный фланкирующий огонь с юго-востока и со стороны кукурузного поля. К 7.30 потери батальона составили четыре убитых и восемь раненых. Находившаяся на левом фланге батальона 10-я рота попала под сильный пулеметный и артиллерийский огонь.

Одиннадцатая и девятая роты продолжали двигаться вперед, в направлении на юго-восток, чтобы с северного фланга охватить силы противника, находившиеся перед 1-м батальоном. Наступление 3-го батальона полка «Нордланд» поддерживалось огнем всего тяжелого оружия батальона. Каждую русскую позицию приходилось брать с особой подготовкой. К 8.30 потери батальона выросли до девяти убитых (среди них — финн оберштурмфюрер Ханнус) и 30 раненых.

После 8.45 атака захлебнулась. Находившаяся на главном направлении 11-я рота окопалась. Командир полка оберфюрер фон Шольц метался от одного батальона к другому, от них — к артиллерии, а потом — снова к батальонам — и все напрасно! Первый батальон понес уже тяжелые потери и наступать дальше не мог. Третий батальон, который должен был прокладывать 1-му батальону дорогу «сверху», тоже был остановлен. Только 2-му батальону, наступавшему по северному склону Мусакая, удалось продвинуться вперед. И все же командир дивизии настаивал на продолжении наступления, так как только после продвижения полка «Нордланд» можно было начать его второй этап и направить вперед танковый батальон и полк «Вестланд». Только теперь выяснилось, что немецкая артиллерия не может эффективно поддержать огнем 1-й и 3-й батальоны «Нордланда», так как высоты находятся под неблагоприятным углом обстрела и цели на них не могут быть поражены с закрытых позиций в балках под Нижним Курпом.

Последовала еще одна попытка продолжить остановленное наступление 1-го батальона. Штурмбаннфюрер Полевач попросил перевести огонь артиллерии на цели в долине за противотанковым рвом, по так называемой «колбасе» — двухметровому валу. С участка 2-го батальона (северный скат Мусакая) теперь по опорным пунктам противника перед 1-м батальоном, до которых не доставала полковая и дивизионная артиллерия, вела успешный фланкирующий огонь из своих тяжелых пехотных орудий 13-я рота оберштурмфюрера Бергфельда. Адъютант полка оберштурмфюрер Кернер поспешил на передовую, чтобы принять командование поредевшей 3-й ротой. По дороге к ней он был ранен. Первую роту принял унтерштурмфюрер Шпёрле, но и он вскоре был ранен. И снова командир дивизии потребовал подавить фланкирующий огонь, чтобы могли начать наступление танковый батальон и полк «Вестланд».

Батальонный адъютант оберштурмфюрер Тони пошел на передовую и принял 3-ю роту. Штурмбаннфюрер Полевач повел в атаку 1-ю роту. Теперь эффективный огонь вели тяжелые пехотные орудия 13-й роты полка «Нордланд» с участка 1-го батальона. Ну, теперь пошли дальше!

Оберштурмфюрер Тони поднял в атаку 3-ю роту. Она пошла за ним и видела его впереди, длинными перебежками пересекшего дно долины и побежавшего вверх по склону, на котором засели солдаты противника.

«Ура!..»

Шаг за шагом высота была взята, траншеи и стрелковые ячейки противника забросаны ручными гранатами. Третья рота выполнила свою ближайшую задачу. Мокрые от пота, с пересохшими глотками, солдаты переводили дух на взятой высоте. То же самое было и на участке соседней 1-й роты. Одновременно с возобновившим атаку 1-м батальоном «Нордланда» продолжил наступление и 3-й батальон. В 11.30 11-я рота была усилена легкими пехотными орудиями, противотанковыми пушками, тяжелыми пулеметами и минометами. Затем последовала атака на вторую высоту. Противник открыл сильный огонь с юго-востока. Был тяжело ранен командир взвода унтерштурмфюрер Мюллер. Впереди — кукурузное поле и система окопов. Каждый метр земли требовал от людей полной самоотверженности. В 17.00 11-я рота залегла в 20 метрах от вершины высоты. Ослабленная потерями, она была больше не в состоянии ни выбить противника с позиций на высоте, ни удерживать достигнутое. В 17.45 командир батальона штурмбаннфюрер Коллани вынужден был отвести 11-ю роту на первую захваченную высоту. В 3-м батальоне «Нордланд» насчитывалось 25 убитых и 54 раненых, из которых большинство приходилось на 11-ю роту.

Большего продвижения удалось достигнуть 2-му батальону «Нордланд» на южном фланге дивизии. Батальон под командованием штурмбаннфюрера Штофферса преодолел противотанковый ров и создал минимальные условия для атаки танков.

С 7.00 за наступающими батальонами полка «Нордланд» в долину последовали 2-й батальон полка «Вестланд» и танковый батальон. В 9.30 26 сентября танковый батальон «Викинг», усиленный 3-й батареей 5-го истребительно-противотанкового батальона СС и 3-й ротой 5-го саперного батальона, подошел к противотанковому рву восточнее Нижнего Курпа. Подразделения саперов преодолели противотанковый ров и подорвали его скаты. Второй батальон полка «Вестланд» прикрывал своей пехотой плацдарм за противотанковым рвом. Под сильным огнем противника саперы путем подрыва крутых стен рва у края северной гряды высот создали переход через него. Теперь русская артиллерия открыла огонь из всех стволов. Повсюду рвались тяжелые снаряды калибра 172 мм и собирали первые жертвы.

Оберштурмфюрер Флюгель, командир 2-й роты танкового батальона «Викинг», писал об этом:

«В танковом батальоне существовал обычай направлять первыми роты в бой поочередно. Головная рота усиливалась, как правило, танками IV типа из 3-й роты. В наступлении 26 сентября у танкового рва под Нижним Курпом была моя очередь идти во главе с моей 2-й танковой, но у командира 1-й роты гауптштурмфюрера Шнабеля был день рождения, и он имел право на исполнение желания. Он захотел возглавить атаку со своей 1-й ротой. Я передал ему все имевшиеся у меня к тому времени материалы по подготовке к наступлению — аэрофотоснимки, карты и схемы местности. И я уже искал со своими командирами взводов другое место для наступления, в случае, если 1-я танковая рота будет остановлена».

В 10.00 первые танки из роты гауптштурмфюрера Шнабеля спустились в противотанковый ров и начали подниматься из него. Головной танк командира 2-го взвода унтерштурмфюрера Коллочи сразу же получил прямое попадание и заблокировал проезд. Весь экипаж погиб. Саперы сделали еще один проезд, и снова танки пошли вперед. Теперь два танка подорвались на минах. Вторая танковая рота оберштурмфюрера Флюгеля почти четыре часа стояла под сильнейшим артиллерийским обстрелом противника и ждала возможности переправиться через противотанковый ров. Постоянно над полем боя пролетали советские штурмовики.

В 14.45 еще пять танков 1-й роты прошли дальше на восток. Через 15 минут за ними двинулась и 2-я рота. Танки прорвали позиции вражеской пехоты за противотанковым рвом. За ними наступал 2-й батальон полка «Вестланд». День 26 сентября был занесен в солдатские книжки солдат батальона как день участия в ближнем бою[11].

Утром 26 сентября командиру дивизии «Викинг» поступила радиограмма от командующего 1-й танковой армией, определяющая задачу дня:

«Командиру «Викинга».

Вся армия смотрит на Вашу дивизию. Ваша задача — пробить армии путь на Грозный. Жду Вас с Вашим передовым отрядом сегодня вечером в 18.00 у Сагопшина. Подписано: фон Клейст».

В 16.00 головная 1-я танковая рота гауптштурмфюрера Шнабеля с пятью танками прошла полпути до Сагопшина. С наступлением темноты русские отрезали головную роту, и ее связь с остальным батальоном прервалась. Спустился туман. Пять головных танков заняли круговую оборону. Когда танки занимали позицию, один из них был подожжен «коктейлем Молотова». Зато удалось поужинать из захваченной заблудившейся русской полевой кухни.

В это время 2-я танковая рота оберштурмфюрера Флюгеля продвигалась за 1-й танковой, за ней следовала 3-я батарея противотанковых орудий на самоходных лафетах гауптштурмфюрера Ёка. Ведя огонь налево и направо по балкам, они постепенно захватывали территорию. Затем по главным силам был открыт сильный артиллерийский огонь с южных склонов. Чтобы уйти из зоны обстрела артиллерии крупного калибра, штурмбаннфюрер Мюленкамп приказал наступать на юг, чтобы выйти в мертвую зону орудий. Оберштурмфюрер Флюгель так описывает этот маневр:

«Моя рота широким фронтом въехала через группу высот в долину и хотела повернуть на Сагопшин, но этого сделать не удалось, так как степь горела во многих местах. Теперь по нам открыли артиллерийский огонь с южных склонов от Малгобека и Сагопшина. Поэтому пришлось продолжать атаку по местности под Сагопшином через систему оборонительных сооружений русских. Здесь разыгрались большие драмы. Хотя я тоже оказался в сложной обстановке, могу проследить все по радиопереговорам моей роты. Под наши танки подбрасывали мины. Русские подползали к нашим танкам, чтобы бросать в люки ручные гранаты. Мы, со своей стороны, были вынуждены чистить вокруг себя местность круговым обстрелом из пулемета и стрельбой осколочными снарядами. Несколько 76-мм противотанковых пушек противника было выведено из строя. Оберштурмфюрер Ворман был ранен в голову, унтерштурмфюрер Пертес погиб. С наступлением темноты мы заехали за небольшую складку местности и на кукурузном поле заняли оборону по широкому кругу. Мы были одни. «Вестланду» пробиться за нами не удалось, так что между нами находилась еще русская пехота».

Вечером 26 сентября батальоны полка «Нордланд» вклинились на 6 километров в русские оборонительные позиции, танковая боевая группа по долине продвинулась значительно дальше. Но требование генерал-полковника фон Клейста выйти вечером 26 сентября к Сагопшину выполнить не удалось.

Двадцать седьмого сентября танковый батальон догнал находившиеся в круговой обороне пять танков 1-й роты. Взвод 2-й танковой роты атаковал оборудованную за ночь позицию русской противотанковой артиллерии и уничтожил ее. В ходе боя оказалось, что в этом районе русские сосредоточили целый стрелковый батальон. Что они собирались предпринять?

В тот день батальоны полка «Нордланд» продолжили наступление по высотам по обе стороны долины. Танковый батальон «Викинг» весь день оставался в укрытии за складками местности, растянувшись широкой линией. Второй батальон полка «Вестланд» воевал с русской пехотой и соединился с танковым батальоном. И снова главный удар вдоль долины можно было наносить лишь после того, как будет исключен фланкирующий огонь с высот. Но «Нордланду» продвинуться дальше не удалось. Командир корпуса потребовал нанести главный удар в долине, не обращая внимания на угрозу с флангов.

В 15.00 генерал Штайнер попросил оберфюрера Шольца представить ему план дальнейшего наступления. Штурмбаннфюрер Энгельхардт, постоянный сопровождающий командира от полка «Нордланд» и бывший датский офицер генерального штаба, представил командованию дивизии два плана, которые он разработал, согласовав их с фон Шольцем. Один из них предусматривал наступление на Малгобек на участке 3-го батальона полка «Нордланд», другой — по южной гряде высот на Кескем. Ни тот, ни другой план не предусматривали наступления по долине. Но командир 53-го армейского корпуса был другого мнения. Он хотел непременно совершить прорыв в долине, тех же взглядов придерживались и в штабе армии, где надеялись, кроме того, согласовать это наступление с наступлением 3-го танкового корпуса на Эльхотово. Фриц фон Шольц, полк которого предполагалось направить для наступления в долине, пришел к мысли, что сам возглавит атаку полка, чтобы погибнуть, так как, по его мнению, эта атака станет для полка последней. Он считал, что условием для дальнейшего наступления на Сагопшин будет исключение фланкирующего огня противника с высот по обе стороны долины. Такого же мнения был и командир танкового батальона. Но корпус настаивал на своем приказе. В случае необходимости «Нордланд» должен был атаковать ночью.

Двадцать седьмого сентября удалось лишь немного продвинуться вперед. Из Сагопшина и Малгобека по наступавшим немецким частям русские вели непрерывный сильнейший артиллерийский огонь. Вечером на поле боя с Западного Кавказа прибыл 1-й батальон полка «Вестланд» и стал продвигаться за танковым батальоном. При этом он попал под сильный артиллерийский огонь и сразу понес большие потери. С прибытием полка «Вестланд» приказ на наступление для полка «Нордланд» был изменен. Полк должен был наступать в своей прежней полосе. 70-й гренадерский полк изготовился для наступления на Малгобек.

Двадцать восьмого сентября наступление на Сагопшин должно было продолжиться. Штурмбаннфюрер Мюленкамп, танковый батальон которого 27 сентября был остановлен огнем тяжелой артиллерии противника, потребовал от командира дивизии в качестве предпосылки для дальнейшего наступления подавления фланкирующего огня орудий противника с высот по обе стороны долины. Командир 5-го артиллерийского полка СС Гилле посчитан, что сможет это сделать выдвинутыми вперед батареями своего полка. Была подтянута зенитная артиллерия, так как уже в первый день наступления последовали сильные налеты авиации противника на исходные районы и гарнизоны в населенных пунктах. Днем истребители и бомбардировщики противника оказывали поддержку сухопутным войскам. Впервые советская авиация сбросила фосфорные бомбы. Превосходство советской авиации в воздухе было подавляющим. Открытая гористая местность, поросшая редкой степной травой и кукурузой, не давала от нее укрытия. А 3-я группа 52-й истребительной эскадры, имевшая в своем составе чаще всего до четырех исправных истребителей, была не в состоянии контролировать все воздушное пространство над Тереком.

Ночь на 28 сентября боевая группа «Викинг» провела на большом кукурузном поле. Танки и орудия на самоходных лафетах заняли круговую оборону. По ним вела огонь русская артиллерия. Подошедший полк «Вестланд» понес первые потери.

План наступления предусматривал: 1-я рота танкового батальона «Викинг» с главными силами полка «Вестланд» с фронта атакует Сагопшин. 2-я рота танкового батальона «Викинг» обходит Сагопшин с севера и выходит на дорогу Сагопшин — Нижние Ачалуки, перекрывает ее и, в зависимости от обстановки, атакует Сагопшин с тыла.

Решение о времени начала наступления принимает командир танкового батальона «Викинг», чтобы можно было, используя утренний туман, исключить превосходство Т-34 по дальности стрельбы, так как немецкие танки III и IV типов в этом отношении были слишком уязвимы.

Двадцать восьмого сентября ни свет ни заря пошли в атаку. Под прикрытием тумана танковое наступление активно развивалось. Впереди двигалась 1 -я рота танкового батальона, сразу за ней — головная рота полка «Вестланд» под командованием гауптштурмфюрера Харри Виллера, 1-й батальон «Вестланда» справа, 2-й батальон «Вестланда» — слева. На рассвете преодолели первые позиции перед Сагопшином и противотанковый ров. «Вестланд» не отставал. Танки Мюленкампа шли дальше на восток, чтобы штурмовать Сагопшин с фронта и обойти его 2-й танковой ротой.

Во фронтальной атаке Сагопшина 1-й и 2-й батальоны «Вестланда» были остановлены и залегли. Командир головной роты гауптштурмфюрер Виллер погиб. Затем туман рассеялся. Убийственный огонь ударил со всех сторон по танковой боевой группе и полку «Вестланд». Теперь штурмбаннфюрер Мюленкамп выяснил, что главные силы его танкового батальона находятся в системе русских оборонительных позиций между Малгобеком I и Сагопшином. Вторая танковая рота оберштурмбаннфюрера Флюгеля пробилась в обход слева. С высот от Малгобека вела огонь тяжелая артиллерия. С боем танковый батальон начал отходить к северу, чтобы выйти в мертвую зону у гряды высот.

Тем временем полк «Вестланд», не успев ворваться в Сагопшин, вынужден был отойти из-за атаки советских танков между Сагопшином и Кескемом. Затем выяснилось, что расположенную на террасах деревню с ходу не взять. Танковый батальон «Викинг», увязший в системе русских оборонительных сооружений под Сагопшином, в правый фланг атаковали превосходящие численностью русские танки. Произошло ожесточенное танковое сражение. Более 80 танков Т-34 и М-Ш атаковали 40 танков батальона «Викинг». Воздух вибрировал от грохота танковых пушек. Особо командовать не приходилось. Каждый выбирал противника себе сам. Вскоре повсюду уже дымили подбитые танки.

По поводу этого боя командир танкового батальона «Викинг» штурмбаннфюрер Мюленкамп докладывал следующее:

«Ранее, чем ожидалось, около 7.00 сквозь облака пробилось солнце. Туман мгновенно рассеялся. Мы были посреди русских полевых оборонительных позиций, между бесконечных линий траншей и опорных пунктов. Все они были заняты большим количеством солдат противника. Через башенный люк и смотровые щели я осматривал окопы, через которые мы проезжали. Из них по нашим люкам и смотровым щелям стреляли из пулеметов и автоматов, бросали ручные гранаты. В 800 метрах справа от нас широким фронтом стояли многочисленные Т-34. Сразу же развернулась дуэль, ее дополнял сильный артиллерийский огонь. Первое попадание пришлось сразу за моей башней. Мотор загорелся, башню немного приподняло (13 тонн веса). Спинку моего сиденья разорвало, я лежал, отброшенный вперед на пушку, и кричал: «Всем из машины!» На борту — 60 артиллерийских выстрелов, 6000 патронов к пулемету, под сиденьем 30 ручных гранат для ближней обороны, а в башенном ящике — 30 осветительных ракет, при этом два полных бензобака! В любую минуту все это могло взлететь на воздух... И тут второе попадание в передний люк. Мой механик-водитель Фриц Крёбш скрючившись упал. Голова его залита кровью. Справа сзади — третье попадание — в башню. Двухсоткилограммовый люк упал в боевое отделение и отрубил правую руку моему радисту Хайнце, стрелявшему в этот момент из бортового пулемета. Все решали какие-то секунды. Я вытащил механика-водителя и радиста через нижний люк и оттащил их на несколько метров от танка. Тут появился мой наводчик — в командирском танке — это всегда офицер связи батальона —- унтерштурмфюрер Кёнтроп (мой командирский танк за день до этого вышел из строя). Перед тем как меня подбили, я высовывался из башни и видел неподалеку русскую траншею. «Скорее туда, — подумал я, — пока не подойдет мой танк для пересадки». С пистолетом в руке я спрыгнул в русский окоп, на случай, если придется его очистить. Затем мы потащили туда раненых. И тут я увидел, что русские Т-34 нас обошли и вклиниваются между танковым батальоном и полком «Вестланд». Замечательно кто-то командовал этой русской танковой частью[12]! Вдруг в 100 метрах за ними появился Т-34 и открыл по нам огонь из пулемета. Кёнтроп вскрикнул — пулеметная очередь срезала ему правую ногу. Я поднял его и потащил в русский окоп перед нами. Окоп, который незадолго до этого занимали русские, был теперь пуст. Потом я перенес в него тяжелораненых механика-водителя Крёбша и радиста Хайнце. Оставшийся невредимым заряжающий по моему приказу снял с нашего танка бортовой пулемет и теперь охранял раненых товарищей. Я хотел выпрыгнуть из окопа, чтобы позвать помощь и добраться до танка, в который я должен был пересесть. Тут Кёнтроп из последних сил удержал меня и сказал, что умирает. Я остался. Через несколько минут он умер. Кёнтроп был хорошим, веселым парнем и перспективным молодым офицером, настоящим берлинцем. Я добрался до танка, раненые и убитые моего экипажа были спасены.

Оберштурмфюрер Флюгель обошел Сагопшин слева и вступил там в схватку с русскими танками. Справа от меня остановилась 1-я рота. Некоторые танки получили такие попадания, что были сорваны болты крепления башен и заклинены пушки. Танки гауптштурмфюрера Шнабеля из 1-й роты и гауптштурмфюрера Даргеса из 3-й тоже были подбиты».

Командир 2-й танковой роты танкового батальона «Викинг» оберштурмфюрер Флюгель, обошедший Сагопшин слева и пробившийся к дороге Сагопшин — Нижние Ачалуки, так описал эти события:

«Я начал обход Сагопшина со своей усиленной ротой. Впервые мы шли на танках IV типа с длинной 75-мм пушкой. Из 3-й роты с нами были унтерштурмфюреры Шикер, Бюшер и Шумахер. Дивизион «Веспе» штурмбаннфюрера Келлера, а именно 3-я рота противотанкового дивизиона «Викинг» гауптштурмфюрера Ёка должна была поддержать мою атаку на левом фланге в направлении Малгобека своими 76-мм пушками на самоходных лафетах. Долина была заминирована поперек по отношению к направлению нашего наступления. Незадолго до наступления я случайно увидел здесь высокие шесты, за которые крепились высокие копны соломы, а разведка доложила, что они обозначают широкие проходы, оставленные русскими в минных полях. Мы поехали по ним. Впереди шел 3-й взвод унтерштурмфюрера Николусси-Лека, два других взвода прикрывали его со стороны высот».

Этот рассказ дополняет штурмман Вернер Нойман из 2-й роты танкового батальона. Оба сообщения были написаны под впечатлением боя непосредственно после него. Жив ли Нойман до сих пор — неизвестно. Он писал:

«28.9.1942. Тьму рассеивает свет нового дня. Густой туман покрывает местность вокруг нас и скрывает все дальше 20 метров. Мы готовы к бою. Завели моторы и поехали. Предметы различаются на фоне неба. Подошла рота полка «Вестланд» и села на борт. «Танки, вперед!» Мы атакуем. Проехали по широкому проходу в минном поле. Вскоре отказывают приборы — оптика и приборы наблюдения. На них от тумана оседают большие капли воды и дополнительно затрудняют видимость. Ругательства становятся громче. Глаза напряженно пытаются различить что-нибудь в пелене тумана. Напрасно! Пехота на борту должна быть вдвойне внимательна, чтобы исключить всякие сюрпризы. Танки двигались в тумане, словно призрачные тени.

Вдруг туман стал рассеиваться. То здесь, то там мы уже могли просматривать местность на 100 метров вперед. И тут внезапно туман совсем пропал. Яркое солнце все прояснило и осветило. Мы быстро выигрывали территорию.

«Внимание! Три часа, 1500 метров, в ложбине — танки противника!» — ясно слышу эти слова по радиостанции, находясь в танке, хотя наушников у меня нет. Наша первая встреча с вражескими танками. Все напряжено. Тут последовали уже команды командиров в боевые отделения. Я зарядил орудие. Нашел момент, чтобы глянуть в боковую смотровую щель. В ложбине справа на указанном расстоянии четко можно было различить около 25 танков противника. Они на полном ходу двигались к нашей линии.

Вдруг над нами что-то просвистело. Противотанковая пушка или танк? На полном ходу пошли вперед. «Внимание! Один час, 400 метров, танки противника!» Значит, все-таки танки! Быстро заталкиваю снаряд в казенник. Некоторые наши танки уже открыли огонь. Танковая дуэль! Наш танк тоже уже выбрал противника. «Огонь!» И первый снаряд полетел. Секунды напряжения. Рядом с нами раздаются выстрелы соседних танков, остановившихся по обе стороны от нас для выстрела. «Горит!» — весело закричал наш командир. Дальше! Когда я в одно из мгновений глянул в смотровую щель, то на 2 часа в 200 метрах на краю подсолнечного поля я увидел два стоящих советских танка, охваченных дымом. Но стреляли и в нас. Вдруг наш командир крикнул: «231-й танк горит!» Мы увидели, как выпрыгивает из танка экипаж унтерштурмфюрера Николусси-Лека. Командир взвода пересаживается в другой танк. Появление новых клубов дыма отметило другие подбитые танки противника. По радиостанции я слышу о том, что подбит четвертый танк противника. Большая радость для нас, но это все же не последний подбитый танк.

Как оказалось позднее, здесь мы обнаружили последние танки изготовившейся для атаки танковой части русских и подбили четыре из них».

О продолжении атаки танковой роты Флюгеля Нойман писал:

«Наш командир роты использует замешательство русских. Мы продолжаем наступать по открывающейся перед нами долине. Наша пехота с началом танкового боя вынуждена была спешиться и теперь вела бой мелкими группами позади нас. А мы быстро захватывали территорию и под огнем противотанковых пушек и противотанковых ружей подошли к противотанковому рву. Он представлял собой русло пересохшей реки, которое было быстро переоборудовано под противотанковый ров. Преодолеть его было трудно. При этом от осколка погиб обершарфюрер Бахшустер. Остальные танки успешно переправились через ров.

Вот уже мы прошли далеко за Сагопшин. Теперь мы поворачиваем направо, чтобы выйти к цели нашего наступления — дороге Сагопшин — Ачалуки. Сразу же головной взвод (унтерштурмфюрера Шееля) вступил в бой с несколькими танками противника, стоявшими у дороги. Вскоре некоторые из них уже горели. Мы вышли на дорогу и перерезали ее. Русские вели себя пассивно, они были ошеломлены и запутаны. С гордостью мы узнали теперь точное число подбитых танков: шесть Т-34 и пять английских «Марк III», еще два Т-34 были повреждены.

Как оказалось позже, во второй раз мы столкнулись с головным подразделением второй танковой части, находившейся в резерве. Наше наступление отсекло одну танковую часть от другой. Чтобы заблаговременно узнать о подходе машин, командир роты направил один танковый взвод налево по дороге. Но оттуда внезапно ударила противотанковая пушка. Через некоторое время командир взвода доложил об уничтожении двух 76-мм противотанковых пушек. Теперь взвод обстреливали два вражеских танка, которых на большой дальности нельзя было уничтожить из 50-мм танковой пушки. Вторая танковая рота с приданными подразделениями заняла позицию охранения вдоль дороги по широкому полукругу.

Некоторое время ничего не происходило. Сильный шум боя доносился со стороны Сагопшина. Пришел приказ снять с танков опознавательные знаки для авиации и замаскировать танки. Вскоре появились 18 советских самолетов, но нас они не атаковали, свой груз бомб они сбросили где-то на Сагопшин. Неужели полк «Вестланд» взял эту деревню? Теперь и тяжелая артиллерия из Малгобека открыла огонь по Сагопшину. Что же случилось? Русские абсолютно запутались! Судя по нашей плохой передаче новостей и по ударам нашей артиллерии, наши части еще до Сагопшина не дошли. Мы надеялись, что вскоре подойдут наша пехота и самоходные лафеты, чтобы обеспечить охранение захваченной территории.

Абсолютно неожиданно над нами засвистели противотанковые снаряды. Пока не попали. Теперь по нам стреляли и оба Т-34, находившиеся на склоне холма на таком расстоянии, которое не позволяло достать их из пушек наших танков. Потом все вокруг завыло и затряслось. Между нами стали падать снаряды русской тяжелой артиллерии. Мы вынуждены были отойти, чтобы сменить позицию, но огонь перемещался вслед за нами. Ясно слышались залпы батареи 172-мм орудий, открывшей по нам огонь прямой наводкой. Для нервов это очень сильное испытание, когда беспомощно сидишь в танке, слышишь залп и ждешь попадания. До сих пор русские батареи, наверное, принимали наши танки за свои, но теперь-то до них дошло, что они ошибались.

В полдень командир роты принял решение заехать в противотанковый ров, чтобы уйти из зоны эффективного огня вражеской артиллерии. Выполнять этот приказ было тяжело, так как после въезда в ров первого танка противник сразу же перенес туда свой огонь. Но всем танкам удалось благополучно укрыться. Мы стояли во рву, укрытые по башню. Здесь мы впервые за этот день смогли вдохнуть свежего воздуха. Мы маскировали танки и устраняли неполадки, в то время как стрелки, сняв пулеметы, заняли позиции охранения. Командир роты прошел от танка к танку, чтобы справиться о состоянии раненых.

Я посмотрел на часы. Было четыре часа дня. Во рву мы стояли уже час. Танк ротного постоянно поддерживал связь с командиром батальона и командиром дивизии. Наша пехота атаковала, но кажется, из-за сильного сопротивления продвигалась очень медленно. Так мы дождались наступления темноты. Медленно расползающиеся сумерки поглощали день. Мы держали наготове наше стрелковое вооружение. Вдруг шум. Дали очередь из автомата в ту сторону. Послышалась русская речь. Мы потребовали сдаваться. К нам вышли 17 русских.

Через некоторое время был отдан приказ повзводно выехать из рва и на открытой местности поставить «вагенбург» в составе роты. Мы завели двигатель, выехали из танкового рва и заняли свое место в круговой обороне».

Далее продолжаем из рассказа оберштурмфюрера Флюгеля: «Ночью произошло лихорадочное столкновение с русскими. Мы взяли их в плен. У нас кончалась вода. Десятерых русских отправили принести воды из Сагопшина. Они возвратились назад с водой и привели с собой еще 20 пленных.

Я решил отправить унтерштурмфюрера Шумахера с поврежденными танками и ранеными через проход в минных полях с докладом командиру батальона. Продержаться следующий день, по-видимому, невозможно, так как горючее и боеприпасы на исходе.

Когда уже кончались батареи питания радиостанции, смог поговорить с генералом Штайнером. Он обещал направить через проход в минных полях пехоту, но никто не пришел».

Так говорилось в сообщениях о наступлении 2-й роты танкового батальона «Викинг». Но что же произошло 28 сентября перед Сагопшином?

После того как был подбит его танк, штурмбаннфюрер Мюленкамп пересел в другой. Медленно снова удалось наладить управление батальоном, который после танковой дуэли откатился почти на километр назад. Из 40 танков, с которыми батальон вступил в бой, третью часть теперь составляли подбитые и поврежденные. В 3-й роте 5-го противотанкового дивизиона СС (самоходные лафеты) дела обстояли не лучше. Машина командира роты гауптштурмфюрера Ёка была подбита, а сам он отправлен в тыл с 14 осколками в плече. Когда после полудня со стороны Кескема последовали вражеские атаки, туда была направлена саперная боевая группа Шефера, которая их отразила.

Хуже всех в тот день пришлось полку «Вестланд». Оказавшись в полосе русских оборонительных сооружений перед Сагопшином, когда рассеялся туман, с двух сторон он попал под убийственный артиллерийский огонь. К тому же его бомбила русская авиация. Об этом несколько строк из записей роттенфюрера Штёкле: «Подняться по склону — и мы в деревне. Первую линию траншей мы захватили с большими потерями. Перед нами появились вражеские танки, и противник стал бить по нам из «сталинских органов» как сумасшедший».

Попытка 1-го батальона полка «Вестланд» прорвать оборону между Сагопшином и Кескемом оказалась неудачной и стала причиной больших потерь. И здесь батареи противника располагались по обе стороны на холмах и пресекали любое движение по долине.

Штурмбаннфюрер Мюленкамп продолжал свой рассказ дальше:

«Я снова налаживал управление своей частью, русские Т-34 больше не появлялись. И тут снова танк, в котором я находился, был подбит. Было около 9.00, когда мой танк получил пробоину с правой стороны, через боевое отделение и через сиденье стоявшего слева от меня наводчика.

В 15.00 меня подбили в следующем танке, за этот день уже в третьем.

Когда я позднее прибыл на командный пункт 1-го батальона полка «Вестланд», я увидел там командира батальона штурмбаннфюрера фон Хадельна, в полной растерянности разбирающегося с погибшими своего батальона. Перед ним лежали многочисленные кучки с остатками тел, рук и ног, разорванных в клочья тяжелыми снарядами русской артиллерии. Никогда не забуду этой ужасной картины! У меня сначала было впечатление, что Хадельн сойдет с ума, потому что он много времени уделял своим людям и всегда был заботливым и хорошим начальником».

Полк «Вестланд» отошел на два километра к западу и укрылся за складками местности. До ночи полк строил оборонительную позицию в низине перед Сагопшином. Танковый батальон «Викинг» несколько раз атаковал в восточном направлении. Авиация противника неоднократно бомбила подготавливаемый рубеж обороны. Когда наступила ночь, над полем боя наконец наступила тишина.

Двадцать восьмое сентября вошел в историю полка «Вестланд» как один из самых кровавых. Атака, начавшаяся столь многообещающе, была в буквальном смысле расстреляна русской артиллерией. Согласованные планы вскоре были сорваны в связи с новой обстановкой. К тому же два крупных советских танковых соединения пытались прорваться в западном направлении вдоль гряды высот Мусакай, южнее находящейся в долине боевой группы «Викинг», чтобы перекрыть противотанковый ров у Нижнего Курпа, окружить и уничтожить ее. Танковый батальон «Викинг», начавший наступление 28 сентября, располагая 40 танками (если прибавить к ним самоходные лафеты 3-й роты 5-го противотанкового дивизиона СС, то можно считать 50), вступил в бой с танками противника, превосходящими его по численности почти вдвое. Танковый бой был незапланированным и нежелательным, простым встречным боем, рожденным сложившейся обстановкой.

По поводу многочисленных «за» и «против» наступления в долине Сагопшина было много дискуссий, и, по-видимому, невозможно найти однозначное решение. Установлено, что у командования дивизии и армейского корпуса на этот счет были разные мнения, и наступление проводилось против воли командира дивизии Штайнера. С тактической точки зрения наступление по долине было невозможно при неизвестном расположении противника и, прежде всего, угрозы со стороны высот на флангах. К такой точке зрения склоняются все бывшие, еще живые, солдаты и офицеры дивизии «Викинг». Можно выйти за границы дивизии «Викинг» и рассматривать наступление дивизии вдоль долины на Сагопшин во взаимосвязи с одновременным наступлением 13-й танковой дивизии на Эльхотово. Тогда возникает возможность обхода гряды господствующих высот Мусакай, которая, словно часовой, блокировала дальнейшее продвижение 3-го танкового корпуса на Орджоникидзе и 52-го армейского корпуса на Грозный. Необходимо было рискнуть! К тому же сначала полагали, что наступление полка «Нордланд» по высотам быстро продвинется и исключит огонь с флангов. Фактически задачей первого дня наступления полка «Нордланд» был Малгобек. Стечение несчастливых обстоятельств и к тому же недостаток сил перевесили чашу весов в пользу противника. И как часто такое бывало[13]!

Двадцать восьмого сентября полк «Нордланд» продолжал наступление в прежней, определенной для него полосе, следуя за наступавшими по долине частями. Ему удалось захватить большое число высот. Первый батальон «Нордланда» был пополнен солдатами из обозов и тыловых служб. Многие погибшие были похоронены у противотанкового рва под Нижним Курпом. Вечером 28 сентября оберфюрер фон Шольц был назначен командиром участка в Сагопшинской долине. В связи с этим оберштурмбаннфюрер Гайслер, командир полка «Вестланд», перешел к нему в подчинение. Метод командования оберштурмбаннфюрера Гайслера был спорным. Было известно, что он обычно управлял боем издалека и поэтому терял связь и не успевал за происходящим. Фриц* фон Шольц практиковал совершенно иной метод: он всегда командовал с передовой. Он должен был все видеть своими глазами, сам должен был убедиться во всем, чтобы на месте сразу же принять решение. Фриц фон Шольц молодым офицером участвовал в Первой мировой войне, был награжден высшей австрийской медалью «За храбрость». Он не требовал от своих солдат больше, чем сам был готов им дать. За это подчиненные безгранично доверяли ему и любили его. С период с 29 сентября по 15 октября оберфюрер фон Шольц был командиром участка в долине. Батальоны в его подчинении постоянно менялись. До 3 октября командование 52-го армейского корпуса настаивало: «Главное направление — вдоль долины!»

Но вернемся сначала к сообщению штурммана Ноймана, находившегося со 2-й танковой ротой танкового батальона «Викинг» в круговой обороне северо-восточнее Сагопшина:

«Четыре часа утра. Дозорные доложили о шуме танковых моторов. Разбудили командира. Сомнений не было. Это — русские танки. Напряженно по шуму мы следили за направлением их движения. Они прошли нам в тыл. Отрезали нам дорогу назад. Сразу же командир вызвал к себе командиров взводов. Отдал приказ: «Всем приготовиться к маршу!» С полуночи у командирского танка связи с командиром батальона не было. Батареи питания радиостанции сели. Поэтому командир роты принял самостоятельное решение: пробиваться. «Танки, вперед!»

Очертания идущего впереди танка можно едва различить. Мы ехали в колонне, два танка типа III и один танк типа IV. Через сто метров после начала движения уже заметили первый танк противника. Это был КВ-1. Его пушка была направлена на нас. Танк унтерштурмфюрера Бюшера открыл огонь. Прямое попадание с дальности 35 метров из длинноствольного орудия. На мгновение у КВ-1 башня приподнялась, а потом снова упала. Ну, вот преисподняя и разверзлась! В густом тумане никто не мог точно определить цель и вести огонь. Для нас оставалось только одно — проскочить на полном ходу. Наш механик-водитель напряженно следил за шедшим впереди танком, только бы не потерять его в тумане! Орудийная стрельба стихла так же быстро, как и началась. Кажется, мы прорываемся через вражеский опорный пункт. Так как мы идем в колонне, то бой может вести только один идущий впереди танк. Затем мы выехали к рубежу, занимаемому нашей пехотой.

Нас встретили с облегчением, так как и здесь следили за нашим боем и заметили отсекающий нас маневр противника. К сожалению, у нас был еще один раненый в танке № 212. В танк с близкого расстояния угодила пуля из противотанкового ружья, пробила нижнюю часть корпуса и ранила заряжающего в ногу».

С 29 сентября оберфюрер фон Шольц возглавил части «Викинга» в Сагопшинской долине. Командир корпуса настаивал на наступлении. Теперь никаких импровизаций! Первые утренние часы прошли за детальной разработкой плана наступления. Солидная штабная работа. Был подтянут 1-й батальон «Нордланда», который должен был пойти в атаку с 2-м батальоном «Вестланда». Второй батальон «Нордланда» должен был наступать на правом фланге по высотам на Кескем, а одна рота 3-го батальона «Нордланда» — продвигаться за атакующими по малгобекской гряде высот. Затем батальоны выдвинулись на исходную позицию. В 14.30 — начало наступления. Но уже в 15.30 огневой вал артиллерии ушел от пехоты далеко вперед, и она залегла под огнем противника с северного и с южного флангов. С командного пункта от оберфюрера фон Шольца штурмбаннфюрер Энгельхардт попросил по телефону командира 5-го артиллерийского полка СС перенести огонь артиллерии на 400 метров назад, а затем снова переносить его вперед на 100 метров через каждые пять минут. Артиллерийский полк дивизии «Викинг» уже израсходовал много боеприпасов, и у него оставался только лишь неприкосновенный запас на случай контрудара русских.

Второй батальон полка «Вестланд» понес большие потери. Его командир штурмбаннфюрер Штайнерт был ранен. Батальон принял гауптштурмфюрер Бойерле, возглавивший атаку дальше. В 17 часов 2-й батальон «Вестланд».и 1-й батальон «Нордланд» захватили оборонительные позиции русских в 800 метрах западнее Сагопшина. Но дальше продвинуться не удалось. Сильный огонь с флангов не давал атакующим подняться. Ночью командный пункт фон Шольца был перенесен ближе к передовой.

Третий батальон полка «Нордланд», принявший у 1-го батальона того же полка участок на северной цепи высот, должен был передать соседнему слева 70-му полку (111-й пехотной дивизии) одну роту для наступления. Но при переходе в район сосредоточения 10-я рота понесла большие потери. Последовал приказ: занять исходный район ночью и быть готовым к наступлению с 70-м гренадерским полком 30 сентября 1942 года. Когда занимали исходный район, этот приказ был отменен.

Тридцатого сентября 1-й батальон «Нордланд» и 2-й батальон «Вестланд» с захваченных позиций у восточной окраины Сагопшина попытались ворваться в расположенный на террасах населенный пункт. Напрасно!

В 17.00 оберфюреры фон Шольц и Гилле вместе с оберштурмбаннфюрером Гайслером выехали на командный пункт дивизии, чтобы протестовать против бессмысленного наступления при недостаточной поддержке и недостаточных средствах. Генерал Штайнер, который всегда был против наступления в долине, снова обратился с ходатайством к командиру 52-го армейского корпуса. Но командир корпуса настаивал: наступать на Сагопшин, провести перегруппировку и снова попытаться взять Сагопшин.

В 20.00 последовал новый приказ: в течение ночи 3-му батальону «Нордланд» принять участок сильно обескровленного 2-го батальона «Вестланд». Затем 3-му и 1-му батальонам «Нордланда» наступать, а двум батальонам «Вестланда» продвигаться по высотам южнее и севернее и исключать огонь и атаки противника с флангов.

В 20.00 9-я рота «Нордланд» на обратном склоне высот у Малгобека была сменена подразделениями 70-го гренадерского полка и переведена в район в 3 километрах северо-западнее Сагопшина. В 21.00 за ней последовали 10-я и 11-я роты полка «Нордланд». Атака, намеченная на 1.10, была хорошо подготовлена. Из-за огня противника с флангов снова была сделана ставка на утренний туман, и начало атаки перенесено на более раннее время.

В каждой роте была создана ударная группа. Всего шесть групп, которые должны были пробить дорогу идущим за ними ротам.

Первого октября 1942 года в 4.15 ударные группы пошли в атаку. Каждой из них командовал лучший унтер-офицер, а состояли они из храбрых и умелых людей. В каждой ударной группе — расчет тяжелого пулемета, который двигался немного позади. Удастся ли им на этот раз?

Все было продуманно и согласованно. Каждый знал свой путь и свою цель. Атака была рассчитана на утренний туман, ежедневно застилавший долину почти до полудня.

Справа бесшумно работали ударные группы 1-го батальона «Нордланд» — храбрые парни — немцы, датчане и норвежцы. Слева — финны из 3-го батальона. За ними, готовые рвануться вперед, ждали роты.

Всех тревожил один и тот же вопрос: «Удастся ли на этот раз?»

Но, казалось, все было против наступающих рот. Прямо перед позициями противника, в 50 метрах от Сагопшина, туман рассеялся слишком рано и вышло солнце. Мгновенно отворились врата преисподней. Начался ближний бой. Обороняющиеся открыли огонь. С высот загремели залпы батарей тяжелых орудий. Ударные группы, прокладчики дорог для рот, на слишком большом расстоянии от оборонительного рубежа оказались прижатыми огнем к земле. Каждое движение вызывало на себя бурю огня. Командир ударной группы третьей роты, отмеченный высокими наградами за храбрость унтершарфюрер Брокс погиб. Его люди залегли полукругом рядом с ним. Приблизительно то же самое было и с другими ударными группами. Оберфюрер фон Шольц приказал отойти на 1 километр к западу от Сагопшина, где можно было хоть как-то укрыться за складками местности. Большинству ударных групп пришлось оставаться под огнем тяжелой артиллерии целый день. И только с наступлением темноты им удалось отойти. Всю ночь Фриц фон Шольц не сомкнул глаз, организовывал оборудование нового оборонительного рубежа в трех километрах западнее Сагопшина. Сюда же отошли оба батальона полка «Вестланд». Таким образом был стабилизирован общий фронт, пересекавший долину. Затем 1-я рота 5-го саперного батальона СС снова вышла на прежние позиции, чтобы сдержать противника, который, возможно, пойдет в наступление 2 октября, и дать возможность оборудовать новые позиции.

Второго октября было относительно спокойно. В 10.00 оберфюрер фон Шольц был вызван для доклада своих дальнейших предложений на командный пункт дивизии. Фон Шольц решительно отклонил возможность продолжения дальнейших атак на Сагопшин до тех пор, пока не будет достаточной артиллерийской и авиационной поддержки. В качестве условия он потребовал исключить огонь с флангов. Он предложил начать наступление наименее пострадавшим 2-м батальоном «Нордланда» по южной гряде высот (Мусакай), если вообще так необходимо наступать. Генерал Штайнер одобрил этот план, но пока до 4 октября, когда с Западного Кавказа прибудет 1-й артиллерийский дивизион 5-го артиллерийского полка СС, поскольку уже ясно, что два артиллерийских дивизиона слишком слабы, чтобы одновременно исключить фланговый огонь и поддерживать наступление своих войск.

Но командир корпуса снова настаивал на наступлении! В 19.30 был получен приказ командира дивизии 2-му батальону «Нордланд» 3 октября наступать по высотам Мусакай.

Ночь прошла в подготовке к наступлению. Штурмбаннфюрер Штофферс и штурмбаннфюрер Мюленкамп, командные пункты которых находились на высотах южной стороны долины, договорились, что танковый батальон выделит 2-му батальону «Нордланд» для поддержки атаки четыре танка.

Рано утром 3 октября началось наступление 2-го батальона «Нордланд». В 8.00 батальон Штофферса стремительной атакой при поддержке четырех танков взял холм в 800 метрах севернее Кескема (и в 1500 метрах севернее Сагопшина). Подразделения советской 57-й стрелковой бригады были отброшены, было взято много пленных. На высоте было захвачено или уничтожено большое количество орудий и минометов. С этого холма советские войска огнем во фланг отражали все немецкие атаки на Сагопшин.

В то же время оставленная одна на старых немецких позициях 1-я рота 5-го саперного батальона СС под командованием оберштурмфюрера Ванхёфера отразила атаку советских войск на новую немецкую линию обороны.

Командир 52-го армейского корпуса устроил разнос командиру дивизии. Дивизия «Викинг» не овладела Сагопшином, и генерал Отт потребовал от Штайнера новый план продолжения наступления на Грозный. Штайнер сослался на то, что Малгобек является ключом, и, конечно, без овладения этим городом на господствующих высотах невозможно даже удержать теперешнюю передовую линию обороны в долине. Командир корпуса ответил: «Завтра с Западного Кавказа прибывает ваш полк «Германия», он и возьмет Малгобек». Теперь направление главного удара было перемещено с Сагопшина на Малгобек.

Третьего октября подъехали первые роты полка «Германия». С ними прибыл 1-й артиллерийский дивизион 5-го артиллерийского полка СС. До 5 октября 1-й и 2-й батальоны «Германии» сосредоточивались в районе высот западнее Малгобека.

Как это происходило, описывает командир танкового батальона «Викинг»:

«Танковый батальон, расположенный в долине в поперечных балках (большинство танков находилось в ремонте), привлекался для наступления на Малгобек. Это довольно трудное занятие, наступать по горным расселинам и голым, поросшим степной травой склонам. Танки на такой местности могут действовать только поодиночке, словно штурмовые орудия, вопреки основным принципам тактического применения танковых частей».

Четвертого октября штандартенфюрер Вагнер собрал всех командиров подразделений на своем полковом наблюдательном пункте, чтобы обсудить с ними план наступления. Боевой порядок: справа — 1-й, слева — 2-й батальоны «Германии». Правее 1-го батальона «Германии» — 2-й батальон «Нордланд», которого на южном фланге дивизии сменил прибывший с Западного Кавказа разведывательный батальон «Викинг». Слева от 2-го батальона «Германии» в наступлении должен был участвовать 70-й гренадерский полк 111-й пехотной дивизии. Атаку поддерживала 1-я рота танкового батальона «Викинг».

Пятого октября в 5.00 началась атака полка «Германия» на Малгобек. До растянувшегося по высотам городка предстояло пройти по гористой местности около 6 километров. Преодолели заграждения противника. Гренадерам оказывала поддержку 1-я танковая рота танкового батальона «Викинг». Бой шел за каждую балку в отдельности. Часть гренадеров сидела на танках. Справа от 1-го батальона «Германия» штурмбаннфюрера Дикмана шел 2-й батальон «Нордланд» и прикрывал фланг со стороны Сагопшина. Слева от 2-го батальона «Германия» штурмбаннфюрера Ерхеля наступал 70-й гренадерский полк полковника Троннира. Во время совещания попаданием русского 172-мм снаряда было убито и ранено семь офицеров танкового батальона. Радиостанция была разбита. Командир 1-й роты танкового батальона «Викинг» гауптштурмфюрер Шнабель убит. В 1-й танковой роте офицеров больше не было. Теперь ею командовал комапнитруппфюрер Гроскопф, который позже в танковом полку «Викинг» получит Рыцарский крест.

В 11.00 полк «Германия» находился в 500 метрах от Малгобека и ожидал согласованного налета пикирующих бомбардировщиков. Через 20 минут с запада появились 20 пикирующих бомбардировщиков, спикировали на цели в Малгобеке и сбросили бомбы.

Гренадеры снова атаковали с воодушевлением. Но тут опять ударила русская артиллерия. На позициях у Сагопшина ясно были видны вспышки залпов. Где-то горела цистерна с нефтью и окутывала город черно-коричневыми клубами дыма. Пехота повсюду вела ожесточенный бой. Постепенно сопротивление было сломлено. В 14.00 западный район Малгобека был взят. Измотанные роты занимали позиции охранения. Теперь уже было ясно, что растянутый, состоящий из нескольких отдельных кварталов город сразу взять не удастся.

Гауптштурмфюрер Ханс Дорр, командир 4-го батальона «Германия», заметил в своем дневнике, что первый день наступления обошелся полку «Германия» в 33 убитых и почти 200 раненых. Командованию дивизии стало ясно, что полк необходимо усилить, так как его 3-й батальон из-за опоздавшей смены до сих пор не прибыл с Западного Кавказа. Южный фронт между Кескемом и Нижним Курпом решили сократить и высвободить таким образом 3-й батальон полка «Нордланд».

Наступление продолжалось 6 октября в утреннем тумане. Медленно батальоны продвигались вперед и к полудню заняли восточный район Малгобека. Роты прошли еще около километра за его окраину в восточном направлении и перешли к обороне. В 15.00 в руки немцев попали большие малгобекские нефтяные склады. Нефтеносный район Малгобека поставлял хороший авиационный бензин.

Пока штурмовые роты окапывались, подтянулись фланги. На южном фланге 2-й батальон «Нордланд» отразил контратаку противника, поддержанную танками. На северном фланге подошел 70-й гренадерский полк.

Советы заметили грозившую им опасность и спешно перебросили резервы из районов Сагопшина и Эльхотова в район Вознесенской, чтобы остановить наступление «Викинга». Перегруппировки, которые сразу же следовали в качестве реакции противников на происходящее, ясно указывали на их слабость. И та, и другая сторона жонглировала последними батальонами.

В 2.30 7 октября 3-й батальон «Нордланд» был сменен на позиции у Кескема, ее принял 1-й батальон того же полка. В 13.00 3-й батальон «Нордланд» изготовился для наступления в восточном районе Малгобека. В тот день полк «Германия» предпринял попытку продвинуться дальше в направлении Вознесенской (на Военно-Грузинской дороге). Отметки высот здесь были еще выше. За каждую высоту пришлось вести бой. Роты взяли две, затем три высоты, но затем фронт продвижения остановился. Начались ежедневные кровопролитные бои, в ходе которых продвижения вперед или не было совсем, или оно было слишком незначительным.

Седьмого октября 1-ю танковую роту сменила 2-я оберштурмбаннфюрера Флюгеля. Командование 1-й принял унтерштурмфюрер Николусси-Лек. Унтерштурмфюрер Вайзе, начальник технической службы танкового батальона, эвакуировал все вышедшие из строя танки и передал их в ремонтно-восстановительную роту. К 10 октября в 1-й танковой роте снова было 10 танков.

Восьмого октября 1-й батальон «Германии» на правом фланге овладел господствующей высотой. Дальнейшая атака на «высоту Дикмана» потерпела неудачу. Справа подошел финский батальон, в журнале боевых действий которого записано:

«8.10.1942. 9.00. Батальон перешел в наступление. 11-я рота на левом фланге в ходе яростной атаки захватила господствующую высоту. По правому флангу батальона открыт сильный фланговый огонь со стороны кукурузного поля. Контратаке 4 танков противника не удалось сдержать натиск 9-й и 10-й рот. До наступления темноты роты находились на той же высоте и окапывались. Погибло 3 человека, 23 ранено, среди них — командир 10-й роты».

Ночью финский батальон продолжил наступление и приготовился к штурму господствующей высоты 701 в 2 километрах восточнее Малгобека. Эта высота расположена между Малгобеком и Вознесенской. С нее открывается вид на Военно-Грузинскую дорогу. Обе стороны придавали этой высоте большое значение. Она и укрепленный район у Вознесенской были последним оплотом на пути к находящимся в 60 километрах восточнее нефтяным промыслам Грозного, вожделенной цели немецких войск.

В это время 1-й батальон «Германии» сражался за так называемую «высоту Дикмана» и находящиеся рядом с ней высоты. Второй батальон того же полка, находящийся севернее, совместно с подразделениями 70-го гренадерского полка должен был принять участие в наступлении всего левого фланга 111-й пехотной дивизии в восточном направлении. А финский батальон в первый раз 9 октября пошел на приступ высоты 701, находившейся на стыке наступавших дивизий. Таким образом, высота 701 была в центре направления главного удара на Вознесенскую. Теперь, чтобы снова продолжить наступление на Грозный вдоль 70-километровой гряды высот, сначала необходимо было овладеть высотой 701.

Под командованием оберштурмфюрера Мюлингхауса были объединены 10-я и 11-я роты полка «Нордланд». В 7.00 9 октября подготовка к атаке была закончена. Штурмбаннфюрер Коллани отдал боевой приказ командирам рот. В 9.00 с четырьмя ранеными возвратилась отправленная на рассвете разведгруппа. Унтерштурмфюрер Поянлето, лесничий из Финляндии, доложил результаты разведки. Они не утешали: предстояло сначала пройти совершенно открытый трехсотметровый передний склон. Только после него начинался подъем на высоту 701, которая вся была покрыта полевыми укреплениями. Они дополнялись двусторонним фланкирующим огнем, который был особенно опасен при преодолении длинного переднего склона. В полдень Коллани доложил командиру полка «Германия», что атака приведет к слишком большим потерям. Для начала необходимо было исключить огонь с флангов. Командир полка согласился. Артиллерия должна будет особенно сильно накрыть своим огнем «высоту Дикмана».

В 13.50 артиллерия поставила дымовую завесу. Затем вперед пошли две роты батальона. Когда атакующие пробежали 300 метров, советские войска заметили их и открыли заградительный огонь из артиллерии, минометов и танков. Через такую стену огня пройти было невозможно. Командир полка приказал: «Перейти к обороне и окопаться!» Потери составили 3 убитых и 24 раненых. Ночью роты возвратились в исходное положение.

Третьему батальону «Нордланд» были приданы 24 сапера из 70-го гренадерского полка, которые должны были при повторной атаке уничтожать доты и танки. В 8.55 последовал мощный артиллерийский налет русских на исходный район. В результате погибли два офицера и девять солдат. Разведка доложила, что на «высоте Дикмана» находятся шесть танков противника, а на высоте 701 — два. Противник ожидал новой атаки, артиллерия его вела нервный огонь. В 9.45 в результате прямого попадания погибли передовые артиллерийские наблюдатели 1-й батареи 5-го артиллерийского полка СС и 607-го артиллерийского полка. Несмотря на это, в 9.05 финский батальон пошел в атаку, но снова далеко продвинуться ему не удалось. В 10.00 свежая советская 9-я стрелковая бригада с востока и с юго-востока перешла в контратаку, ее поддерживали 12 танков. Сложилась опасная обстановка. Главную тяжесть пришлось вынести 2-му батальону «Германии» на северном фланге. В 16.45 бой наконец стих. Сплошной фронт удалось удержать. Потери финского батальона составили 4 убитых, 24 раненых, среди них — 5 офицеров.

С 11 по 14 октября шли тяжелейшие оборонительные бои. Инициатива перешла к советским войскам. Немецкие батальоны, стоявшие дугой перед высотой 701, таяли. Первая рота танкового батальона «Викинг» снова сменила 2-ю и поддерживала оборонительный бой гренадеров. За эти четыре дня 3-й батальон «Нордланд» потерял еще 7 человек убитыми и 17 ранеными. Такие же потери были в 1-м и 2-м батальонах «Германии». Численность рот сократилась до взвода.

Наконец, с Западного Кавказа прибыл 3-й батальон «Германии» гауптштурмфюрера Хака. Его численность составляла почти столько же, сколько и потери, понесенные первыми двумя батальонами. Поэтому полку «Германия» нарастить силы так и не удалось. Третий батальон поротно был переведен на длинный, уходивший назад северный фланг, на стыке со 111-й пехотной дивизией.

Чтобы продвинуть вперед правый фланг 111-й пехотной дивизии, 11 октября к ней на усиление был отправлен 2-й батальон 4-го танкового полка 13-й танковой дивизии. В 4.00 14 октября батальон начал атаку вместе со 111-й пехотной дивизией. При поддержке танков после ожесточенного боя удалось овладеть высотой 478,9, но атака находящейся севернее высоты 390,9 захлебнулась. Справа была установлена связь с полком «Германия», которому удалось овладеть высотой на стыке. Второй батальон 4-го танкового полка подбил 4 английских танка «Марк III». Немецкие потери составили: один офицер погиб, двое ранены, один танк типа III — не подлежал восстановлению, 11 танков выведены из строя в связи с повреждениями огнем противника или из-за технических неполадок. При этом особенно дали себя знать перегрузки двигателей танков при действиях в гористой местности.

А тем временем советская 9-я стрелковая бригада истекла кровью перед немецкими оборонительными позициями у высоты 701. Время для немецкой контратаки пришло. В ночь на 15 октября провели перегруппировку, приготовилась и 1-я рота танкового батальона.

Пятнадцатого октября последовала атака двух боевых групп: батальона Дикмана и Никеля (из 70-го гренадерского полка) с 9-й ротой полка «Германия», при поддержке четырех батарей реактивных минометов и четырех штурмовых орудий 191-й бригады штурмовых орудий и саперной роты 70-го гренадерского полка. Она началась в 7.00, группы пошли на высоты 694 и 701. После небольшого продвижения атака была остановлена сильным огнем противника. Чтобы исключить неприятный фланговый огонь со стороны колхоза, в 16.25 в атаку на него был направлен финский батальон. В 17.30 атака 9-й роты полка «Нордланд» на фланге захлебнулась. Противник попытался ее обойти. Оберштурмфюрер Паллеше отдал роте приказ вернуться на исходные позиции. Эта атака стоила финскому батальону 13 убитых и 16 раненых. Приблизительно такие же потери понесли батальоны Дикмана и Никеля.

Шестнадцатого октября подошли пять танков 1-й роты танкового батальона, которые должны были поддержать атаку 3-го батальона «Нордланд» на высоту 701. На этот раз решили идти без артиллерийской подготовки.

В 17.30, необычное для атаки время, батальон с такой скоростью рванулся за танками, что у противника началась паника и совершенно не осталось времени для прицельного огня. Эта атака напоминает молниеносный штурм Линейной. В 18.00, через полчаса, высота 701 оказалась в руках финнов. Контратака танков противника была отражена огнем немецких танков с высоты. Было захвачено 80 пленных, 5 противотанковых пушек и большое количество стрелкового оружия. В батальоне было двое убитых и 16 раненых. Справа и слева 1-й и 2-й батальоны «Германии» взяли высоты на флангах и выровняли линию фронта. В течение семи дней шли бои за высоту 701, пока она не была взята финским батальоном, но советское командование было этим недовольно.

Как складывались события 17 октября 1942 года, рассказывает журнал боевых действий 3-го батальона «Нордланд»:

«3.00. Ординарец направлен за 25 солдатами пополнения из обоза.

5.00. Сильная атака противника на высоту 701. Густой туман (видимость 30 метров) позволил противнику приблизиться на короткое расстояние.

5.15. Командиры 9-й роты (оберштурмфюрер Паллеше) и 11-й роты (оберштурмфюрер Мюлингхаус) тяжело ранены (оба от полученных ран скончались). Командир ротной группы унтершарфюрер Зальман убит. Передовой наблюдатель 11-й батареи 5-го артиллерийского полка СС ранен. У передового наблюдателя 3-й батареи связи нет. Связь наладил радист батальона, он же вызвал заградительный огонь. Адъютант батальона унтерштурмфюрер Эртель принял командование 9-й ротой. Бой ведется ручными гранатами.

7.00. На правом фланге русские подошли на 20 метров. Два наших танка пошли в контратаку.

7.30. Наш артиллерийский и минометный огонь заставил противника залечь вблизи от наших позиций. Бой с помощью ручных гранат продолжается.

7.35. Подошли 25 солдат пополнения, закрывшие образовавшиеся бреши.

8.00. Русская атака отбита ручными гранатами. 14.00. Русские снова атакуют силами до 300 человек.

14.02. Вызван заградительный огонь всех видов оружия. Атаку поддерживают четыре танка противника.

14.30. Пять наших танков контратаковали и подбили два танка противника.

14.45. По нашим позициям открыт сильный огонь из стрелкового оружия, минометов и противотанковых пушек.

15.15. Слышны голоса комиссаров, поднимающих русских в атаку.

16.35. Взятая вчера высота 701 с позициями и бетонными дотами, несмотря на сильные атаки противника, осталась в наших руках. Захвачено в плен 22 человека из 337-й стрелковой дивизии (из 1127-го и 1129-го полков). Оба полка атаковали наши позиции в течение дня. Наши потери: 11 убитых и 36 раненых».

После относительно спокойного 18 октября на следующий день бои разгорелись с новой силой. О них в журнале боевых действий 3-го батальона «Нордланд» говорилось следующее:

«12.00. Противник начинает атаку силами 300—400 человек.

12.03. Вызван заградительный огонь.

12.35. На левом фланге противник приблизился на расстояние 50 метров и залег.

12.50. Погиб передовой артиллерийский наблюдатель 5-й батареи 5-го артиллерийского полка СС. Полковое отделение связи артиллерии с пехотой продолжало корректировать огонь артиллерии.

13.10. Три наших танка два раза переходили в контратаку.

13.30. Наступающий противник остановлен в 100 метрах от переднего края.

15.35. Русские снова перешли в атаку.

16.15. Дело решили ручные гранаты. Противник понес большие потери. Все атаки отбиты. Высота 701 прочно удерживается. Захвачено 19 пленных.

22.15. Батальон сменен на позициях 1-м батальоном полка «Германия»».

Еще в течение двух дней советские войска пытались отбить высоту 701, но 1-й батальон полка «Германия» отразил все атаки. Немногие исправные танки танкового батальона «Викинг» вынуждены были снова и снова вступать в бой. В Малгобеке танковый батальон «Викинг» уже оборудовал себе зимние квартиры. Над восстановлением поврежденных танков неустанно работала ремонтно-восстановительная рота ремонтного мастера Вайзе.

В полосе дивизии регулярно проводилась взаимная смена подразделений на передовой. Оборонительные позиции улучшались, оборудовались новые отсечные позиции. Войска готовились к зиме. Полоса дивизии «Викинг» слева граничила с полосой 111-й пехотной дивизии севернее Малгобек I, проходила через гористую местность с высотой 701, потом дугой поворачивала к югу, пересекала долину в 4 километрах западнее Сагопшина и дальше шла по высотам Мусакай до отметки в 4 километрах восточнее Верхнего Курпа, где был стык с 370-й пехотной дивизией.

Двадцатого октября 1942 года генерал войск СС Штайнер был вызван к командующему 1-й танковой армией в Пятигорск для доклада генерал-полковнику фон Клейсту и прибывшему туда начальнику генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) генералу Цайтцлеру. Штайнер дал ясно понять, что с имеющимися в распоряжении силами дальнейшее наступление из района Малгобека невозможно. Было очевидно, что выигрыш территории необходимо оплачивать слишком большими жертвами. Он отклонил возможность дальнейших атак, так как чувствовал себя особо ответственным перед немецким командованием и финским народом за сохранение финского добровольческого батальона войск СС (3-й батальон полка «Нордланд»). Остальные участники совещания не смогли не прислушаться к аргументам Штайнера, и их напор наконец ослаб.

Уже через день, 21 октября 1942 года, начались перегруппировки для проведения новой операции. Третий танковый корпус должен был снова попытаться прорвать русский фронт в треугольнике Баксан — Терек и овладеть Орджоникидзе. Для этого были подготовлены 13-я и 23-я танковые дивизии. С 21 по 23 октября 13-ю танковую необходимо было сменить на рубеже Эльхотово, Верхний Акбаш и перебросить в район Арик, «Поле надежд». Участок этой дивизии принимала 370-я пехотная дивизия, переместившая для этого свои части на запад. Ширина полосы дивизии «Викинг» увеличилась, так как она приняла позиции 370-й пехотной дивизии по обе стороны Верхнего Курпа.

В ходе наступления 3-го танкового корпуса советское командование было вынуждено ослабить свой фронт в излучине Терека и подвести резервы на участок фронта под Орджоникидзе. В районе Малгобека атаки прекратились, фронт застыл.

В это время в мотопехотной дивизии СС «Викинг» произошли кадровые изменения. Полк «Вестланд» принял штурмбаннфюрер Полевач, его прежний 1-й батальон полка «Нордланд» принял штурмбаннфюрер Ломанн. Оберфюрер Фриц фон Шольц был переведен на северный участок восточного фронта, где принял латвийскую бригаду. Новым командиром полка «Нордланд» стал оберштурмбаннфюрер Ёрхель. Второй батальон полка «Германия» принял гауптштурмфюрер Май.