"Василий Колташов. Мальчик из Фракии ("Византийская ночь" #1) " - читать интересную книгу автора

народов терзали старый мир в этот век. Внутри его бушевали собственные
страсти. В порывах событий никто еще не мог сказать, что возьмет верх: день
или ночь.

Вместо предисловия

Старик отошел от воды. Еще не раскаленный солнцем песок приятно щекотал
его босые ноги. Вдали у восстававшей из океана одинокой острой скалы
купались дети. Издали доносился рев слонов, спутывая звуки океана. Волны
разбивались о камень, с шипением доползая до песчаной, усеянной ракушками
земли. Огненное светило еще не резало глаз, а прозрачное небо почти
сливалось с водами, укрывавшими бесконечность.
Длинные волосы старика изящно обрамляли красивое в далеком прошлом
лицо, теперь ставшее морщинистым и смуглым. Седая борода была аккуратно
подстрижена и тонко завита, на манер принятый прежде при ктесифонском дворе.
Восемь лет назад арабы захватили Ктесифон - великолепную столицу
персидских царей династии Сасанидов, расположенную на реке Тигр.* Пощадив
население, они разрушили один из трех крупнейших городов мира,
соревновавшийся в величии с Константинополем и Чанъань, откуда на запад
тянулись караваны с китайским шелком. Четыре века до этого на Востоке
возвысилась новая держава - империи Сасанидов. Она возникла на месте некогда
могущественного Парфянского царства и веками противостояла Риму, пока арабы
не принесли ей гибель. Ослабленная долгой войной с Византией, персидская
держава пала. Богатый осколок ее достался этому человеку.
______________
* Ктесифон был разрушен в 636 году.

Тонкие белые одежды слегка волновались на ветру. Сложив усеянные
шрамами руки на груди, старец всматривался в бесконечную даль вод, слушая
только океанские всплески и голоса плещущихся детей. Каждое утро он гулял
здесь в одиночестве, оставив стражников и слуг ждать под широколистыми
пальмами. Только с мыслями говорил он в эти часы.
Минули годы. Остались позади немалые дела, прежние друзья и заботы.
"Мир оказался бесконечен и куда более непрост. Самое слабое в нем -
люди. Худшее - страх невозможного. Знал ли я это сразу, когда сам избрал
собственную судьбу? Понял ли я это, когда вновь и вновь делал свой выбор. Не
как безвольный раб, не как одурманенный верой шел я вперед. Ничто не держало
меня на месте, своей жизнью я разрезал этот мир, пытаясь постичь его
устройство. Я пытливо оглядывался назад, чтобы смелей бросаться вперед. Чего
я хотел? Спасти обреченное или обречь все дурное, чуждое свободе и ясности?
Нелегко вспомнить это теперь, когда у меня снова есть все, что мне никогда
не было нужно. Пусть я не в силах разобраться во всем, но я постараюсь
сохранить эту бесценную пищу другим умам", - думал старик. В его
посветлевших в последние годы глазах небо и бескрайняя голубизна вод
смешивались с разумом человека.
Насладившись покоем, пожилой владыка повернулся и подал знак. Двое
мужчин отделились от группы и направились к нему. Оттененные желтизной
фигуры почти сливались с песком. Неторопливо люди шли вперед.
- Светлого дня и многих лет тебе, господин! - сказал один из них,
приблизившись.