"Александр Колотило. Афганистан идет за нами вслед " - читать интересную книгу автора

8.

Все это еще будет, через три года. А в тот день Степанов брел по колено
в грязи к остановившейся на разбитой дороге "санитарке".
"Лешу привезли", - разнесется весть по лагерю, и те, кто знал Медведя,
придут к машине поклониться погибшему в последний раз.
Нестерпимо ярко светило южное весеннее солнце. Может, от его
пронзительных лучей и набегали слезы на глаза?..
По одному подходили к машине, качали головами, отходили. Степанов
смотрел на тесный некрашеный гроб, на полуприкрытые глаза друга, лежащего в
одном нательном солдатском белье, и ему чудилась на застывших губах улыбка.
Что-то наплывало жгучее, липкое. Потом отпускало. И снова все повторялось...
"Эх, Леша, Леша", - услышал позади вздох. Узнал, даже не поворачивая
головы, - Вовка Давыдов. Старший лейтенант из артполка. Жили в одно
подъезде. Это с его женой и Линой Медведь недавно забирал Витюшку из
роддома. До Афгана выходные и праздники проводили вместе...
Степанов несколько раз отходил от машины, а затем возвращался -
посмотреть на Алешу. Вечером, когда "Ил-76-й" взлетал с туманного аэродрома,
проводить друга в последний полет не смог: дежурил.
Он сидел у телефона и ожидал срочных звонков - мятеж еще не был
окончательно подавлен. Многие поехали прощаться с Медведем к самолету, а про
Степанова забыли. Никто почему-то не вспомнил, что они - два Алексея, два
тезки - были лучшими друзьями. Степанов хотел с кем-нибудь подмениться в
палатке дежурного на часок, но рядом никого не было. Поэтому он угрюмо сидел
у телефона, и перед его мысленным взором представала такая ситуация, такая
картина: город, улица, квартал... Из всех домов - один военный. 3десь живут
семьи десантников. И вот два месяца назад, в определенный день и час все
офицеры и прапорщики за редчайшим исключением уехали по сигналу тревоги,
успев за считанные минуты собрать самое необходимое, чтобы вернуться...
через два года. Вместо обычных учений их ожидал Афганистан. Из него кто-то
вообще уже никогда не вернется. Вернее, сам не переступит родной порог. Его
внесут в квартиру в цинковом гробу. Только Лешку Медведя привезут в
деревянном...
Сначала к молодой вдове придут женщины. Заговорят о чем-то незначащем,
а сами не смогут скрыть то горе, которое уже постучалось в двери этой
квартиры. О нем будут говорить растерянные лица соседок, остановившиеся
испуганные и страдающие глаза, замороженные движения... Увидит пришедших
молодая вдова, сердце оборвется и покатится, покатится... Перед глазами все
поплывет, лица завертятся в бешеной карусели... "С Алешей что-то?" - спросит
с тоской. Она еще будет надеяться, а вдруг все-таки не это... Не самое
страшное. Может, в госпитале? Без руки... без ноги... Но живой? Иступленным
взглядом вопьется в лица предвестниц, а те станут отводить глаза: "Ты только
не волнуйся... Постарайся взять себя в руки..."
Среди тех женщин будет и Лина... Заплачет грудной ребенок, инстинктивно
почувствовав своим маленьким сердечком что-то темное и страшное. К нему
кто-то подойдет, начнет успокаивать, возьмет на руки... Но это будет не
мама. Не такие руки, не такой запах, не такое лицо... А та будет лежать в
глубоком обмороке или биться в безголосом крике... А может, скажет просто и
страшно: "Я знала... Я чувствовала..." И всем станет жутко от этой