"Александр Колотило. Афганистан идет за нами вслед " - читать интересную книгу автора

А потом месяцами не пускали нас в город
И учили науке, как людей убивать...
Тот, кто жил и учился под заботою мамы,
Никогда тот не сможет грусть кадета понять:
Нас растили метели, воспитали бураны,
И приклад автомата мог лишь только ласкать..."

Борисов стал подпевать Степанову, и последний куплет они уже допели в
два голоса:

"Ах, любимая мама, я тебя не ругаю.
Ты всегда мне желала счастья в жизни, добра...
А теперь я с друзьями в жизнь иную вступаю,
Только жаль, пролетела золотая пора..."

Конечно, ни Борисов, ни Степанов никогда не жалели о том, что окончили
суворовское военное училище. Более того, каждый из них гордился своим
значком выпускника СВУ. Не расставались они с ними даже здесь, в
Афганистане. А столь жалобная песня - это дань традиции. Так сказать,
"кадетская классика". Хотя, наверное, не трудно было понять чувства и тоску
по дому, родным и сверстникам тех десятилетних мальчишек, которые в
послевоенные годы вплоть до середины шестидесятых после третьего класса
надевали суворовские погоны и попадали в казарму...
Спели одну песню, потом еще...
- Эх, хотя бы ради приличия чего-нибудь на стол, - сокрушенно вздохнул
Борисов. - Ты все-таки гость...
- Ничего, Паша, переживем, - Алексей отставил баян. - Вернемся в Союз,
тогда мы с тобой... Все вспомним...
Вышли из бункера. Вечерело. Солнце прямо на глазах уплывало за снежную
вершину горы. До того она была высока, что все самолеты обходили стороной.
Лишь один не свернул. В самый первый день. "Ил-семьдесят шестой". Махина о
четырех турбинах, он врезался в эту гору. От сорока семи человек,
находившихся на борту, мало что нашли. Альпинисты принесли в штаб несколько
военных билетов, писем... Один командир экипажа остался цел - опознать можно
было... В грузовой кабине находился бензозаправщик...
Прогуливаясь вдоль бункеров, Степанов и Борисов встретили худенькую
средних лет женщину.
- Познакомьтесь с моим другом... - представил ей Алексея Павел. И
гостю:
- Наш стоматолог...
"Господи, русская..." - подумал Степанов. Слабо пожал протянутую руку,
боясь причинить боль - вдруг не рассчитает.
Они уже четыре месяца видели русских женщин только на экране в клубной
палатке. А тут вот стоишь рядом и разговариваешь. Лицо у женщины было
некрасивым. Но этого никто не замечал. Было приятно смотреть в ее серые
глаза, вокруг которых уже начали собираться мелкие морщинки, слушать ровный
тихий голос, говоривший по-русски...
Только солнце исчезло за вершиной горы, сразу начало темнеть.
Одновременно похолодало. Попрощавшись с врачом, офицеры вернулись в бункер -
завтра вылет. Чуть свет...